Я смотрела на эту девочку и не могла понять, как это хилое существо способно будет прожить грядущие годы?.. Я должна выбить из нее слабость, и пора перестать уклоняться от самого действенного метода.
Путешествие во времени – это бесспорно крайне загадочная вещь, но ровно до тех пор, пока его не переплюнет еще более странная реальность.
И мы учимся принимать ее, так же, как другие учатся принимать повседневные чудеса, пока фантастическое не проникнет в нашу жизнь настолько глубоко, что в конце концов станет обыденным.
Именно так поступил весь недалекий человеческий род на следующий день после того, как взлетел первый аэроплан или первая ракета, или был выпущен первый смартфон
Они все просто встали с утра и пошли на работу, как обычно.
Так же, как и я.
Как и юная версия меня.
Ну, по крайней мере, она делала вид, что работает до того, как я застала ее забившейся в кладовку и читающей украденный список правил. Она выглядела виноватой как подросток, которого застукали трахающим плюшевого мишку.
– Доктор Эйфелас. – Я едва могла скрыть усмешку – Я потрясена. – Я уставилась на окровавленный список правил в ее руке. Она захлопала ртом, как тупенькая рыбешка, но от страха так и не смогла ничего из себя выдавить. – Вы присвоили чужой список, который мы искали повсюду, после того, как ваш коллега пережил ужасающий инцидент. – Я презрительно фыркнула. – Похоже, вы готовы пойти на немыслимое, чтобы получить желаемое. А Майрон не смог следовать даже самому главному правилу. – Она захлопнула рот. – Я четыре года не ошибалась с тем, кто из новеньких сломается первым. Все мои ставки в пари пошли прахом.
Было ясно, что она купилась. Ей было так легко лгать в лицо, мне пришлось быстро отвернуться, чтобы скрыть широкую улыбку.
– Приступайте к работе, доктор. Симптомы сами себя не погуглят.
Я быстро выучила, что нож хирурга причиняет боль. но он же и исцеляет. Это бедное создание страдало от приступов парализующей неуверенности в себе, и не существовало никакой анестезии, способной облегчить боль при ее удалении. Но этой девочке нужна была вся уверенность, которую она только сможет наскрести, если она планирует пережить следующие годы. А я слишком старалась оттянуть момент начала наиболее эффективного лечения. Даже несмотря на краткосрочный вред, лучшего варианта нет.
Я записала нашу маленькую беседу как свою личную победу.
Кроме того, она переживет.
Я была в этом уверена.
***
– И с каждым днем мне становится все больнее, потому я не могу перестать думать о том, что выбрала бы, если бы внезапно вернулась в тот момент. И потому, что я, скорее всего, сделала бы то же самое.
Вот он этот момент. Я физически почувствовала, как один из самых больших уцелевших кусков моего обугленного сердца треснул и развалился. Я отвернулась, не в силах позволить ей увидеть меня сокрушенной. Не сейчас. Не после всего этого.
– Элли, – вздохнула я. – Как ты думаешь, почему в больнице Св. Франциска действует такой набор правил для интернов?
– Правила диктует кто-то извне, – ответила она невозмутимо. – Теперь я это понимаю. Мы можем только следовать им.
Эта девочка проделала долгий путь. И сейчас в этой комнате я была единственным человеком, едва способным дышать из-за подавленных рыданий. Я покачала головой, стараясь отвлечься.
– Нет, доктор Эйфелас. Это не так. – Я вытерла глаза, пытаясь взять себя в руки. – Какое было первое правило?
– Никогда, ни при каких обстоятельствах не делитесь своей копией правил с кем-либо еще. – Она ответила так же бесстрастно.
Вновь спокойная и собранная я уставилась на нее, подняв бровь.
– И какой по-вашему в этом смысл?
Она запнулась в нерешительности, и меня затопила волна самодовольства.
– Вы сказали, что это важно, что не все смогут соответствовать…
– И это так и есть, – пренебрежительно ответила я. – Сегодня мы видели более чем достаточно подтверждений этой простой истине. Но вы ошибаетесь, думая, что правила пришли извне. – Я впилась в нее взглядом.
Она потеряла дар речи
– Я… не понимаю.
– Значит, вы улавливаете суть, – огрызнулась я, возвращаясь к своему прежнему образу высокомерной суки. – Доктор Эйфелас, вы не были лучшей в своем выпуске, даже близко нет. Но вы достаточно умны, чтобы быть врачом. Это-то вы можете понять?
Она ничего не ответила. Тонкий расчет, достойно.
Я покачала головой, стараясь скрыть за этим жестом свою гордость за нее.
А затем пошла в наступление:
– Вы действительно никак не можете уловить связи, доктор Эйфелас? Выбор прыгнуть с крыши или остаться? Осуждение угрюмого авторитарного уборщика? Несколько разных правил, связанных с огнем и детьми?
У нее отвисла челюсть.
– Первое правило запрещает делиться своим списком, потому что в больнице нет двух одинаковых наборов. Каждый врач сталкивается со своим собственным списком правил, и большинство не в силах следовать им.
Она глупо захлопала ртом, прежде чем смогла выдавить из себя что-то осмысленное:
– Значит, все… все эти правила только для меня?
Я сняла очки и впилась в нее взглядом.
– Люди думают, что эта больница желает их уничтожить, хотя на самом-то деле она дает каждому все, что нужно для выживания. – Я досадливо фыркнула. – Но невозможно остановить желание большинства людей покончить с собой.
Она попыталась, как могла, собрать все воедино, но тщетно:
– Но… правило номер четыре… почему мне запрещено прикасаться к конфетам Reese’s с арахисовым маслом?
Ооо, она почти догадалась. Почти. Но я не стала раскрывать всей правды.
Потому что это мои любимые конфеты.
Она медленно кивнула.
– Мои тоже.
Я выждала еще с пол-секунды, гадая, сможет ли она понять наконец что происходит и, возможно, разорвет порочный круг… Но этому не суждено было случиться. Я надела очки и рассказала ей все, что могла, не выходя из сумрачной зоны полунамеков:
– Вы собираетесь спросить, что это за место. Я продержалась в больнице Св. Франциска гораздо дольше, чем большинство. Поэтому люди ожидают от меня объяснений. – Я выжидательно посмотрела на нее, тщательно выбирая слова. – Итак, прежде чем вы объявите, что хотите узнать правду, вы должны принять один факт. – Я не отрывала колючего взгляда, пока она не отвернулась. Мне важно было иметь преимущество. – Есть вещи, которые я в принципе знать не могу, а есть те, которых не знаю. Принятие этих идей как движущей силы, а не слабости, – единственная причина, почему я выдержала то, что другие не смогли.
Молчание означало, что она поняла только малую часть из того, что я сказала, и практически ничего из того, что я хотела сказать.
Такое вот своеобразное условие, чтобы стать просвещенным врачом.
Вы можете увидеть правила каждого врача? – пробормотала она, нарушая молчание.
Я улыбнулась. Верно, у каждого врача был свой собственный список странных правил, но до нее все еще не дошло.
– Нет. Но я прекрасно вижу, что написано на ваших лицах, а это одно и то же.
– Не понимаю, – решительно выпалила она.
Разочарованно вздохнув, я попыталась снова ей намекнуть:
– Помните, как я напомнила вам о правиле номер девять?
Но ничего не могло перебить гула вызубренных слов в ее голове.
– Вы сказали, что в морге всегда должно быть тринадцать трупов, – оттарабанила она.
– Нет, – солгала я ей. – Это ВЫ мне сказали. Я вела себя так, будто сама все знала, и вы повелись на мою уверенность. Список правил каждого человека – это его собственная битва. Откровенно говоря, я предпочитаю видеть, как врачи терпят неудачи из-за собственной неадекватности, чем наблюдать, как пациенты страдают из-за того, что кто-то не смог справится со своим незаслуженным высокомерием.
Она растерянно моргнула:
– Я хотела бы заслужить право быть высокомерной.
Отличный ответ. Мне очень понравился этот ответ.
– Хорошая новость заключается в том, что, я думаю, у вас хватит выдержки пережить необычайно долгий путь, который нужно пройти, чтобы обрести заслуженное высокомерие.
Мое сердце разрывалось от гордости за то, что она смогла его пройти.
А затем дверь распахнулась, впуская очередную незапланированную чрезвычайную ситуацию, которыми и определяется ежедневное расписание врача. И жизнь продолжилась.
Она так и не спросила меня, откуда я знаю, что правила о прыжке с крыши, об угрюмом авторитарном уборщике, правила, связанные с огнем и детьми, определили ход ее жизни. Не спросила, откуда я вообще знаю содержание этих правил. Правда лежала на поверхности, но так и осталась незамеченной, пока жизнь не пошла на очередной цикл.
Но неужели это действительно не было очевидно?
⠀ ~
Части 1 / 2 / 3 / 4 / 5 / 6 / 7 / 8 / 9 / 10 / 11 / 12 / 13 / 14 / 15
Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.
