MNPenguin Клуб полуночников

Я только что выпустилась из меда (ч 7)

Я

За один день мне снова пришлось пережить смерть брата, чуть не попрощаться со своей жизнью и заново уложить коллегу в могилу… Каждое правило в этой больнице написано кровью, и я боюсь, что следующее будет написано моей.

Мой босс только что сообщила мне, что я кого-то убью. Вопрос “когда” остался висеть в воздухе, но в ее речи не было ни капли сомнения в печальном исходе.

Непростая новость для врача.

Я вскочила на ноги, но не от шока или обиды. Доктор Скритт объявила, что я нужна на операции, а я настолько боялась эту стерву, что не решилась раздражать ее промедлением в повиновении.

– Я… я не знала, что была назначена операция, ее не было… Простите, я не думаю, что в моем графике была операция.

– Знаете, что самое смешное в экстренной хирургии, доктор Эйфелас? Операции не всегда планируются заранее. – Она уставилась на меня поверх своих тонких очков, как на маленького ребенка, уже в десятый раз получающего ответ на вопрос, занимающий только его одного.

– А, да… Извините. – Я развернулась, чтобы уйти, и тут же повернулась обратно, слегка оскользнувшись в пропитанных кровью кроксах. – Э-э-э… А почему меня направили в экстренную хирургию? – Я не могла унять дрожь в голосе и чувствовала себя так, будто что-то делаю не так. – Ну, то есть, если пациент на меня рассчитывает или я и правда могу ему помочь, то это…

– Это сделает из вас врача, – объявила она, давая понять, что разговор окончен. – Дориан ждет вас в комнате 825.

Я глубоко вздохнула.

– Поняла. Мы оба будем наблюдать за операцией?

– Он ни за чем не сможет наблюдать, доктор Эйфелас, – снисходительно проговорила она. – Пациенты под общим наркозом редко склонны что-либо замечать. В том-то и соль.

У меня отвисла челюсть. Я не могла понять, как буду выглядеть глупее: с выражением полного шока на лице или делая вид, что все в порядке. Поэтому попыталась выбрать что-то плюс-минус нейтральное для выражения своей неоднозначной позиции по данному вопросу, определяющему мое дальнейшее существование в этот странный период жизни.

Доктор Скритт уставилась на меня, наморщив лоб.

– Судя по вашей реакции, вы сейчас сосредоточились на удовлетворении моих ожиданий, но хочу вам напомнить, что неудачу в перспективе легче принять, если заботиться в первую очередь об объективном результате, в ущерб мимолетным желаниям социума. Бегом!

***

Я вбежала в операционную номер 825 меньше чем за две минуты.

Джей Ди лежал на столе без сознания. Мы виделись буквально полчаса назад около операционной, где буянил очень сердитый труп доктора Брутсена.

А теперь он лежит здесь, жалкий, как сдутый воздушный шарик, и лицо его серое и безжизненное.

Компанию ему составляла только молоденькая медсестра.

– Что стряслось? – крикнула я в отчаянии.

– Не знаю. Пациент на мониторинге, ждем ЭКГ. Давление 10/6 и падает. Никаких внешних повреждений, никаких признаков внутреннего кровотечения или травм.

Я схватилась за волосы. Джей Ди не был просто “пациентом”. Он был человеком, и его страдания не имели никакого смысла!

Ровно как и агония Брутсена.

Или необъяснимый автоканнибализм Майрона.

Сейчас мне хотелось только закричать, ударить кулаком об стену и спрятаться, свернувшись клубочком в чулане со швабрами, с парой ведерок мороженого.

Поэтому я закрыла глаза, выдохнула и мысленно сосчитала до десяти.

Абстрагируйся.

Я открыла глаза. Передо мной на операционном столе лежала загадка. 

– В каком состоянии его обнаружили?

– Уборщик наткнулся на него. Лежал без сознания у дверей больницы.

– Жизненные показатели меняются?

–  За последние три минуты – нет.

– Приготовьте дыхательный фильтр. Возможно, понадобится интубация.

–  Да, доктор.

–  Посмотрим, найду ли я что-нибудь.

БИП БИП БИП

–  Что происходит?

–  У пациента фибрилляция желудочков, работаем!

–  Доктор, дефибриллятор готов.

Первый разряд приподнял его грудь на несколько сантиметров вверх. Я с ужасом наблюдала, как рот Джей Ди открылся и язык безжизненно шлепнулся на щеку.

Это ненормально.

Второй разряд подбросил его сантиметров на тридцать над столом. Серые пальцы задергались, будто танцевали в воздухе. А потом неестественно вытянулись и замерли.

Только периодически вздрагивали, будто искали невидимый курок, заставляя мою кровь леденеть в жилах.

Медсестра побледнела.

–  У пациента… никаких изменений в ритме. Он не реагирует на электрошок.

Я снова приготовила дефибриллятор, гадая, чем закончится третий раз. Я была готова ко всему.

Оказалось, не ко всему.

Я пропустила тысячу вольт через сердце Джей Ди… и ничего не произошло.

Он не двинулся.

Даже не дернулся.

Внезапно все его жизненно важные органы отказали.

Второй раз за эту сумасшедшую ночь я объявила время смерти моего коллеги. Через 19 минут после того, как выбежала из кабинета доктора Скритт, и 13 минут спустя последнюю бесплодную попытку откачать его.

Я отпустила медсестру где-то посредине этого отрезка, чтобы она могла помочь какому-нибудь пациенту, еще имеющему шанс отсрочить неизбежное. 

Смирившись с поражением, я размазывала слезы по лицу, глядя на безжизненное тело Джей Ди.

И тут он открыл глаза.

А я чуть не обделалась.

Ни зрачков, ни радужки. Только печальное море белизны простиралось меж его припухших век. Безжизненное и душераздирающе пустое.

Он схватил меня посеревшей рукой за запястье с такое бешеной силой, что всю руку пронзила вспышка боли.

Медленно труп Джей Ди сел на столе.

– Элли, – прошептал он слабым далеким голосом, будто его слова доносило эхо из глубин узкой пещеры. Я попыталась вырваться, но он держал чертовски крепко. –  Твой брат, Тимми, здесь, в аду, со мной.

Я всхлипнула.

– Он хочет тебе кое-что передать, – продолжал он с демоническими нотками в голосе, глядя сквозь меня, бессильный сфокусировать взгляд. – Он говорит, что он здесь по твоей вине. Что если ты когда-либо любила его, то спустишься вниз, чтобы сгореть с нами вместе. Каждая его секунда наполнена такой мучительной болью, что он жалеет, что появился на свет.

Он зашипел на меня.

А потом откинулся на стол, абсолютно, бесповоротно мертвый.

Я вырвала руку из его холодеющих пальцев и выползла в коридор.

***

Слезы собирались как грозовые тучи, медленно, но безапелляционно. Тяжелый влажный жар скапливался за моими глазами, и я чувствовала, что вот-вот дойду до точки невозврата. Неизбежной и неумолимой.

Я подняла глаза и увидела ее в коридоре напротив. Доктор Скритт смотрела на меня сверху вниз, как стрелок на Диком Западе, подергивающий пальцами у кобуры. Я понимала, что этот момент был предназначен для того, чтобы сломать во мне что-то, чтобы ужасающее семя смогло свободно распространить свои нечестивые щупальца, стирая призрачные границы между моим сознанием и этой больницей.

Слезы непроизвольно потекли по моему лицу, слова вырывались изо рта сами по себе.

– Сегодня ночью умерли Сэм Брутсен, Майрон Колдуэлл, Джим Дориан и Кэсси Эндлман. Доктор Скритт, что за чертовщина творится в больнице Св. Франциска?

Она поджала губы в тонкую бледную линию.

– Я думала, что ты, Элли Эйфелас, будешь первой, честно говоря.

Она скрестила руки на груди.

Я тоже.

– Правило девять дословно, сейчас же.

– В морге должно постоянно находиться не менее 13 трупов, – оттарабанила я, не задумываясь.

Тень ухмылки скользнула по ее губам, так же быстро исчезнув, как появившись.

– Доктор Дориан не выполнил своей задачи, когда мне нужно было его полное содействие во время… недомогания доктора Брутсена. Эта больница может как дать жизнь, так и отнять ее, но никогда не делает ничего просто так. – Доктор Скритт глубоко вздохнула. – К несчастью для доктора Дориана, он решил нарушить правила именно тогда, когда в морге было всего двенадцать обитателей. Эти весы судьбы прекрасно умеют держать баланс сами по себе.

Я хотела огрызнуться, выпалить ей в лицо, что она ошибается, объяснить все то, что она упустила из виду своим замыленным взглядом, потому что мир пресытил ее, превратил ее измышления в неточные и несправедливые. Мне было предельно ясно, что она умышленно ошибается.

Но когда я открыла рот, из него не вылетело ни единого слова.

Доктор Скритт медленно кивнула.

– Есть вещи, которые не стоило бы видеть, но мы вынуждены сходиться с ними лицом к лицу. Вы готовы к этому?

– Да, – отрезала я.

– Нет, дитя, это не так. Все мертвецы, которых вы назвали, были умнее и образованнее вас. Учитывая все то, что с ними произошло, понимаете ли вы, что поставлено на карту?

Я кивнула, внезапно лишившись голоса.

Она закатила глаза.

– Репродукцией человека в основном движет беспросветная глупость, и единственная причина, по которой мы еще не вымерли как вид, заключается в том, что нашу идиотскую потребность покончить с собой лишь слегка опережает такая же идиотская потребность плодить незапланированные беременности. – Она потерла висок. – А теперь, если желаете разразиться эмоциональным срывом, будьте добры сделать это прямо сейчас. Намного гуманнее будет отправить вас за дверь с разбитыми мечтами, отягощающими неполноценный разум, чем потом вывезти ваше коченеющее тело, отягощающее перегруженную каталку. 

Я не знала, что на это можно ответить, и промолчала.

Она покачала головой.

– Более значительные умы, чем ваш, потерпели неудачу на половине пути к цели, которую вы так жаждете достичь. Почему вы еще здесь, доктор Эйфелас?

Я смахнула слезу.

– Может быть, вы считаете несправедливым, что прошлое изменило вас, и хотите теперь изменить прошлое?

У меня перехватило дыхание.

– Каждый врач хочет стоять в первых рядах между жизнью и смертью. Но все мы знаем, что последняя всегда побеждает так или иначе. Почему вы здесь?

Я отрицательно покачала головой и прошептала:

– Я не могу изменить прошлое. Есть только я и настоящее. И один из нас должен взять контроль. – Я вытерла нос, вытерла глаза и пожалела, что не сделала этого в другом порядке.

Доктор Скритт решительно развернулась и пошла прочь.

Я последовала за ней, не дожидаясь указаний.

Мы остановились в непримечательном месте обычного коридора. Я ходила здесь уже тысячу раз.

И вот что самое забавное: сейчас тут не было ничего “обычного”.

Я стояла, ошеломленная, уставившись на дверь, которая раньше не существовала. Доктор Скритт даже не посмотрела в ту сторону. Просто встала рядом, впившись в меня взглядом, полным сурового осуждения.

– Больше нет времени выяснять, понимаете ли вы, что я хочу до вас донести, поэтому я просто скажу, что собиралась, и оставлю вас наедине с вашим выбором. Ни один обычный человек не сможет стать врачом. Ни один обычный врач не выживет в больнице Св. Франциска. Самым мудрым решением для вас было бы уйти прямо сейчас и прожить долгую жизнь, полную предсказуемости и рассеянной радости, а сюда вернуться десятилетия спустя с ложной убежденностью, что смерть – это ваш выбор. Я сделала все, что могла, чтобы предупредить вас о пагубности желания двигаться вперед с этого момента, потому что вам точно не понравится конец пути. – Она прищурилась, глядя на меня. – Если решите идти до конца – это только ваша ответственность.

А затем она развернулась и быстро ушла.

Я пыталась успокоить сбивающееся дыхание, но тщетно.

Я войду в дверь. Войду в нее так же, как каждое утро встаю с постели.

Есть только один путь – вперед.

Я медленно подняла глаза на дверь, которой не существовало до этого момента. На древнем дереве было выгравировано число.

1913.

Я вызубрила правила, но сейчас они потеряли смысл.

Едва сдерживая тошноту, я протянула ослабевшую руку и повернула ручку.

Она поддалась легко, почти любовно.

Я судорожно сглотнула и кивнула, набираясь смелости. В ноздри мне ударил слабый запах дыма.

Я сказала себе, что смогу справиться с тем, что внутри.

Я ошиблась.

 ~

Части 1 / 2 / 3 / 4 / 5 / 6 / 7 / 8 / 9 / 10 / 11 / 12 / 13 / 14 / 15

Оригинал (с) ByfelsDisciple

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Комментировать

MNPenguin Клуб полуночников