MNPenguin Клуб полуночников

Я только что выпустилась из меда (ч 4)

Я

Как я могла быть такой небрежной, боже! Ради того, чтобы я получила чертов список правил, человеку пришлось умереть… Как можно было так бездарно его потерять? И что, черт возьми, только что случилось на крыше?

Когда становишься врачом, начинаешь понимать, что нет ничего невозможного.

Большинство людей окружают себя бессознательной верой в то, что человеческое тело священно и способно защитить его от безразличного мира.

Это не так.

Вспомните какой-нибудь предмет, недавно внезапно сломавшийся. Может быть, тарелку, разлетевшуюся на куски, выскользнув из ваших мыльных пальцев? Или арбуз, скатившийся с витрины в продуктовом магазине и взорвавшийся, разбрызгивая повсюду липкую слизь?

Человеческое тело может так же.

Человек, которого вы так любите, может так же вдруг безнадежно сломаться.

И все же я надеялась, пусть даже это было глупо, но надеялась страстно, что какая-то сверхъестественная сила, обитающая в больнице Св. Франциска, проявит милосердие к доктору Брутсену, летящему к земле.

Конечно, это была глупая надежда.

Полная луна как прожектором освещала жуткую сцену. Он ударился об цемент тротуара с влажным шлепком. Ноги приземлились первыми, напружились в жалкой попытке уменьшить инерцию и тут же сложились пополам в лодыжках. Минус оба ахиллова сухожилия. Следом колени. Врезались в землю, раздробив коленные чашечки. Тело доктора Брутсена качнулось вперед и все разом впечаталось в бетон, а голова отскочила назад, как резиновый мяч.Мелкие твердые брызги ударили по моим лодыжкам, и я сразу поняла, что его зубы вылетели изо рта как попкорн.

На полсекунды все замерло.

А потом начались судороги.

Я закрыла глаза и сделала медленный хриплый вдох.

Абстрагируйся.

Я слышала, как его изодранные впавшие щеки трепещут под сокрушительной силой судорог.

Абстрагируйся или он заплатит за твою слабость.

Я открыла глаза.

Я бросилась к доктору Брутсену, стараясь зафиксировать в памяти все, что смогу. Рваные раны на голове, сильное кровоизлияние. Затылок чистый, он принял удар лицом. Сложный перелом позвоночника. Скорей всего внутреннее кровоизлияние, переломы голеней.

Что еще?.. Нужно было проверить, дышит ли он.

Ну, не совсем.

Я и так могла слышать, как он судорожно хватает ртом воздух.

Кровь брызгала вверх, значит, пульс есть, но скорее всего была разорвана артерия, видимо, одна из подключичных.

Не лучший знак.

Я обошла его дергающееся тело и крепко надавила на верхнюю часть спины, останавливая гейзер крови.

– Что, черт возьми, здесь произошло? – крикнули мне с другой стороны тротуара.

Я подняла глаза и увидела Лидию. За ней бежала еще одна медсестра. Должно быть, они выскочили на улицу, услышав крики.

И шмяк.

– Каталку и шейный бандаж сюда немедленно! Приготовьте операционную, его нужно везти прямо на стол.

Я приступила к работе, отстранившись от всего. Несколько мгновений мои руки двигались сами по себе, следуя годами отточенному алгоритму, потому что эмоциональная часть моего разума пыталась забиться в дальний угол сознания.

“Это из-за тебя тут нет каталки, – тихо прошипел мне на ухо мальчишеский голос. – Мы часто говорим себе, что ничего не могли сделать, чтобы облегчить чужие страдания. Обычно в это трудно поверить. Потому что обычно это неправда”.

Я не плакала. Я была слишком занята, стараясь остановить его кровотечение. И не повредить обнаженный позвоночник бьющегося в конвульсиях человека.

“Ты знаешь, что он умрет. Не сразу. Минут через десять?.. Двадцать?” – Этот голос… почти музыкальный. Это могло бы сойти за легкое поддразнивание маленького ребенка, если бы не годы страданий, глубоко скрытые за его словами.

Лидия вернулась с командой медсестер и Джей Ди – интерном-первогодкой, предупредившего нас о происшествии на крыше.

Я все еще контролировала ситуацию.

Я все еще пыталась спасти Брутсена.

– Он стабилен, вперед! – приказала я, как только мы погрузили его на каталку.

В дверях главного входа в больницу мы столкнулись с доктором Скритт, бежавшей навстречу. Я лишь на мгновение встретилась с ней взглядом, но этого было достаточно, чтобы понять, насколько я облажалась, проигнорировав ее указание взять с собой каталку. Я приняла свою вину и запрятала эмоции поглубже, чтобы полностью сосредоточиться на текущей задаче.

Я знала, что в не такой уж далекой перспективе эта неудача разорвет мой разум в самых его глубинах, как только я расслаблюсь достаточно, чтобы отдаться своей боли. Я оправлюсь от этого удара, но никогда не буду больше тем же человеком, что раньше.  Каждый разум – это гобелен глубоко вытатуированных ментальных шрамов. Одновременно видимых и невидимых. Самые насыщенные из них могут говорить с нами в тишине и между строк, и большинство из нас до смерти боится услышать самого себя, чересчур сосредоточившись на внутренних переживаниях.

– Мониторим пациента. ЭКГ сюда и дефибрилятор.

Его конвульсии остановились.

Как и гейзер крови из артерии.

– Кровяное давление?

– 140 на 100, – мрачно ответила Лидия.

– Откуда кровь?

– У него внутри каша, все хуже, чем мы думали. Я вижу спинной мозг.

– Пациент не дышит.

– Интубацию, срочно!

– Артерия слишком повреждена.

– Давление 170 на 130! 17/13!

– Он все еще теряет кровь!

– Мы не можем остановить внутреннее кровотечение.

– Дыхания нет.

– Позвоночник обнажен в трех местах.

– Давление 19/13, доктор, – мягко объявила Лидия.

Кардиомонитор издал сердитый писк.

Его тело снова внезапно содрогнулось, будто все органы одновременно чихнули. Внезапные разрывы капилляров выбили кровавые брызги из его носа, глаз, ушей и разбитого рта… Будто внутри него шарик, наполненный кровью, взорвался об асфальт. 

– Нужно…

– Доктор. – Ледяной голос прорезал шум.

Я подняла глаза и увидела, что доктор Скритт выразительно смотрит то на меня, то на часы на стене.

ет, я не желала объявлять время смерти. Пока я продолжала работать, можно было избегать столкновения с эмоциями, которые угрожали разорвать меня. Я могла их пережить, но не укротить.

Доктор Скритт удивленно подняла бровь.

Я тихонько выдохнула, смиряясь:

– Время смерти 4:32 утра.

– Доктор Эйфелас, нам нужно поговорить наедине.

– Ладно, я… мне надо закончить здесь, и…

– Сейчас.

***

Не знаю, было ли в докторе Скритт что-то сверхъестественное, но она несомненно обладала сверхъестественной способностью доносить до людей, что они будут делать в ближайшее время, еще до их согласия.

Вот так я и обнаружила себя плетущейся за ней к кабинету главного врача.

Я села напротив нее, пообещав себе, что не буду плакать, и тут же вытерла набежавшие слезы.

Она молча посмотрела на меня.

– Прежде чем вы прольете море слез о своей печальной доле, доктор Эйфелас, вспомните, что горе для семьи доктора Брутсена будет несоизмеримо большим.

Плач прекратился.

Она позволила тишине повисеть еще немного.

– Вы не последовали моим инструкциям и не привезли каталку.

– Мне очень жаль. – Я судорожно сглотнула.

– И? – резко спросила она. – Что вы хотите от меня услышать? Что все в порядке?

Я не ответила.

– Ну так я этого не скажу. Все не в порядке.

– Я… Я уволена? – Больше я не могла выносить неизвестности. – Наверное, мне лучше уйти до того, как приедет семья доктора Брутсена… – Я едва сама себя слышала.

Доктор Скритт оценивающе посмотрела на меня поверх очков.

– Большинство людей находят утешение в крайностях, доктор Эйфелас. Все, конечно, хотят, чтобы их считали “хорошими”. Но вторым по желанности вариантом никогда не становится “частично хороший, частично плохой”. Нет. Те, кому говорят, что они никуда не годятся, хотят успокоить себя, услышав, что они были не правы с самого начала, потому что это снимает с человека всякую ответственность за его решения. Мы ищем утешения в крайностях. – Она вздохнула и, поджав губы, сжала трясущиеся пальцы в кулак. – Я не уволю вас за то, что вы не идеальны.

Все мое тело расслабилось, и я вдруг поняла, в каком диком напряжении была все это время. И еще раз утерла слезы.

– Эм. Доктор Скритт… доктор Брутсен получил тяжелые травмы, когда упал. Я не склонна думать, что его можно было бы спасти, даже если я… последовала бы вашим инструкциям. Вы, гм… вы могли бы с этим согласиться?

Она наклонилась ко мне:

– Есть большой шанс, что вы правы, и, я уверена, вы нашли бы большое утешение в моем согласии. Но объективные факты существуют независимо от моего мнения. Вы никогда не узнаете этого наверняка. Единственный способ получить облегчение – впредь следовать моим инструкциям от начала и до конца. Некоторые вещи нельзя исправить. Запомните это, если хотите продержаться в медицине.

Я чувствовала себя так, будто пушечное ядро проделало огромную дыру во мне.

А потом она встала, обошла стол и встала надо мной. Казалось, что я сжалась до размеров горошины.

– А теперь, доктор Эйфелас, я должна вас спросить. Правила при вас?

Дерьмо. Вот дерьмо. Что я должна была сказать? Что я та самая слабачка, которой не досталось даже своей копии? Что я украла список у мертвого коллеги?

Нет, это она уже знала.

Но сообщать ей о том, что я еще и потеряла украденный экземпляр, было бы третьим страйком.
Мне очень, очень, очень нужно было избежать сейчас “третьего страйка”.

Она сунула руку в карман и вытащила листок бумаги. Слегка испачканный край, будто побывавший в луже крови.

– Вы, кажется, не заметили, как обронили их, пока помогали мне запихнуть мертвого мальчика в мусоросжигатель. Похвальная сосредоточенность.

Тепло разлилось у меня в груди, когда я снова коснулась списка.

– Не облажайтесь доктор Эйфелас. Снова.

И… все прошло.

– Будьте внимательны с Правилом 7. Оно вам скоро понадобится.

Я посмотрела на правила.

Черт бы их подрал.

– И, ради всего святого, просто заучите их уже. Это лучшее решение.

Я послушно кивнула.

– С этими списками столько проблем, – продолжила она. – Можете поверить, что люди ненавидят читать правила?

Я в замешательстве уставилась на нее.

– Кому-то не нравятся списки правил?

 Да. – Доктор Скритт подняла брови. – Говорят, их слишком много. Не в лицо. Но у меня за спиной.

– Но если им так не нравятся правила, они же могут их просто не читать.

– Разумно, – фыркнула она. – Но вот проблема, некоторые “читатели” при этом хотят, чтобы я спасла их от них самих.

– Мне сложно это понять, – в замешательстве покачала я головой.

В этот момент дверь распахнулась, и Джей Ди ворвался в кабинет, задыхаясь от быстрого бега.

– Доктор Дориан, что опять такого случилось, чего вы не можете исправить самостоятельно? – резко спросила доктор Скритт.

Он был белым как полотно.

– Там… Доктор Брутсен…

В животе у меня похолодело.

– Он мертв, – отрезала главврач.

– Да, абсолютно, – ответил он, хватая ртом воздух. – Мы обнаружили, что его спинной мозг был разорван у основания черепа. Но это не помешало его телу подняться с каталки.

И он очень, очень зол.

 ~

Части 1 / 2 / 3 / 4 / 5 / 6 / 7 / 8 / 9 / 10 / 11 / 12 / 13 / 14 / 15

Оригинал (с) ByfelsDisciple

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Комментировать

MNPenguin Клуб полуночников