Иногда талант человека может спасти кому-то жизнь. Кажется, в нашем случае он разрушил сразу несколько. Во всяком случае, я не уверена, что смогу спокойно жить дальше…
В средней школе Эшборна было так много странных детей, что они даже ничем не выделялись на общем фоне. Там училась Тина Риз, носившая на глазу повязку и утверждавшая, что хомяк из кабинета мистера Тревора съел ее глаз. И Энди Бейл, всегда улыбающийся, но ни разу не произнесший ни единого слова. И, конечно, Зак Уилсон, который всем казался милым и тихим ребенком, однако на днях Кимберли Ли поклялась, что видела огромного блядского скорпиона, выползающего из его кармана.
Все просто ахнули, когда она это сказала, но не из-за скорпиона, а потому, что Кимберли произнесла слово “блядь”. И мы вытаращились на нее с полузавистливым благоговением.
В общем, в Эшборне было много чудаков, но моя лучшая подруга Ханна была абсолютно обычной. По крайней мере, я так думала, пока однажды после школы она не подошла ко мне, с каким-то нервным возбуждением поглядывая по сторонам.
– Сэйди, Сэйди! – позвала она – Не хочешь прихватить свои денежки-на-Мейси и зайти ко мне в гости? Я тебе кое-что покажу!
Я нахмурилась.
– Зачем мне брать с собой денежки-на-Мейси?
– Потому что я собираюсь показать тебе кое-что поинтереснее, чем новая пара обуви. И для этого мне нужны четвертаки.
– Что?
– Увидишь.
Я сунула руку в карман и потрогала пушок своего маленького кошелька в форме котенка, где лежали два четвертака. Папа каждый день давал мне по одному, чтобы я накопила и смогла купить меховые кожаные ботиночки на шнуровке из витрины магазина “Macy’s”.
– Поинтереснее, чем ботинки, ха… – пробормотала я.
Ханна с энтузиазмом кивнула.
– Ладно. Надеюсь, оно того стоит.
***
Ханна жила без отца. Я знала это с того дня, как две весны тому назад она пришла в школу в слезах. Она рассказала мне, что ее мама выгнала отца из дома, крича, угрожая и все такое. Было заметно, что Ханна скучает по нему, потому что иногда она показывала нам фотографии на телефоне и рассказывала истории о том, какой он классный папа, что он часовщик и делал для нее крошечные заводные игрушки, которые двигались и разговаривали с ней маленькими кукольными ротиками.
– Звучит как вранье! – однажды фыркнула Кимберли.
– Это правда!
– Да неужели? Тогда покажи мне их!
– Моя мама разбила их все, когда выгнала папу!
Все почувствовали себя очень неловко, Ханна заплакала, а Кимберли медленно ушла по коридору, бормоча что-то себе под нос…
– Сэйди?
Я снова вернулась в реальность.
– Что?
– Послушай меня. Ты должна держать это в секрете, хорошо? То, что я тебе покажу.
– Показывай уже.
– Ты должна пообещать!
Ханна толкнула дверь в свою розово-голубую комнату и подошла к шкафу, обклеенному выцветшими наклейками и плакатами бойз-групп.
– Обещай, что никому не скажешь!
– Ага… – проворчала я. – Обещаю.
Она открыла дверцу шкафа. Внутри лежал труп.
Сомневаюсь, что когда-либо кричала громче, чем тогда. Повезло, что мамы Ханны не было дома, иначе она наверняка услышала бы нас. Хотя, вероятно, Ханна знала, что так будет и специально позвала меня к себе, когда ее мама ушла по делам.
– Тихо! – прошипела она. – Тебя услышит весь район.
– Эта… эта штука…
– Это мой брат. Его зовут Джакс.
– Он мертв!
Ханна торжественно кивнула.
– Он болел с самого рождения. И умер два года назад.
– Тогда почему…
– Мой отец вернул его! Джакс сейчас выглядит мертвым, но папа очень хорошо все чинит. Он нашел способ исправить Джакса, и теперь я могу говорить с ним, когда захочу.
Мне хотелось взглянуть на нее, чтобы убедиться, что она говорит серьезно, но я не могла оторвать глаз от трупа. Бледное и костлявое тело, лежащее на полу шкафа Ханны, принадлежало мальчику примерно двенадцати лет, хотя точно определить возраст было трудно из-за сморщенной кожи и расплывшихся черт лица. Он был одет в белый саван, как будто его подготовили к похоронам, которых почему-то не случилось. Глаза его были закрыты, голова безвольно свесилась, и, судорожно втягивая воздух, я уловила слабый тошнотворный запах.
– Четвертаки, пожалуйста.
Я стряхнула с себя оцепенение.
– Хм?
– Четвертаки. Они нужны мне, чтобы оживить его.
Я уставилась на Ханну. Она закатила глаза, сунула руку в мой карман и выудила кошелек в форме котенка. Расстегнула молнию, вытряхнула оттуда два четвертака и присела на корточки возле трупа в шкафу.
– Эй, что ты делаешь?
– Иди сюда и посмотри сама.
Скованная страхом, я неуклюже опустилась, и мое лицо оказалось на одном уровне с белым сморщенным лицом мертвеца. Я рассмотрела все морщинки и поры его пергаментной кожи, и по моему телу пробежала дрожь.
Без малейшего колебания Ханна схватила мальчика за челюсть, открыла ему рот и засунула туда пальцы. Меня чуть не стошнило, когда она разомкнула его пожелтевшие зубы и большим пальцем отодвинула жесткий сероватый язык.
– Там есть прорезь для монет, – сказала она. – Видишь?
С отвращением отшатнувшись, я все же успела увидеть узкую горизонтальную щель под языком мальчика. Ханна взяла два четвертака и сунула их в щель, после чего присела и ухмыльнулась.
Я смотрела на труп, отчасти с пренебрежением относясь к нелепому заявлению Ханны о том, что ее мертвый брат может ожить, но отчасти и в ужасе от того, что это все же случится.
Сначала казалось, что ничего не происходит, и я уже начала думать, что моя лучшая подруга просто сошла с ума.
Но потом я увидела это.
Казалось, кожа мальчика раздувалась. Белые, как бумага, морщины медленно разглаживались, кости будто обрастали плотью, и его пальцы снова превратились в пальцы вместо палочек. Румянец постепенно приливал к его щекам, и даже его длинные растрепанные волосы немного восстановили свой цвет, став такими же золотисто-коричневыми, как и волосы Ханны, собранные в хвост.
Пока я с недоверием наблюдала за происходящим, до меня начали доноситься приглушенные щелкающие звуки. Звуки были ритмичными, как крошечные механические удары сердца, или, может быть, это были звуки дыхания, ведь грудь мальчика начала подниматься и опускаться.
Наконец он открыл глаза. Они были нежно-орехового цвета, совсем как у Ханны.
– Ханна? – позвал он тихим голосом. – Ты все еще здесь?
Ханна обняла брата. Он моргнул, улыбнулся и обнял ее в ответ.
– Прошло так много времени, – сказала Ханна. – Прости. Мама поймала меня на краже четвертаков из ее сумочки и лишила карманных денег.
Мальчик уткнулся носом в плечо Ханны.
– Я подумал, что ты, наверное, забыла обо мне. Казалось, в Серой Мгле прошла целая вечность.
– Мне так жаль. Теперь я здесь.
Они прижались друг к другу еще крепче. Потом он заметил меня.
– Кто это?
Ханна быстро отстранилась и взяла себя в руки.
– Что ж, отлично. Знакомьтесь. Джакс, это моя лучшая подруга Сэйди. Сэйди, Джакс.
Я с трудом сглотнула.
– Привет, Джакс… – запинаясь, произнесла я. – Я, гм…
Не найдя подходящих слов, я замолчала. Джакс застенчиво улыбнулся и повернулся к Ханне.
– Я думал, ты держишь меня в секрете.
– Да ну, Сэйди – моя лучшая подруга! А лучшие друзья для того и созданы, чтобы делиться секретами!
– Тебе просто нужны были мои четвертаки… – пробормотала я.
– Это было частью плана! Итак, чем вы, ребята, хотите заняться?
***
Все послеобеденное время я провела, играя в Марио Карт с Ханной и ее мертвым братом.
Ближе к концу второго часа Джакс отложил свой контроллер прямо посреди игры и откинулся на пушистый розовый ковер.
– Я возвращаюсь, – тихо произнес он.
Ханна остановила игру. Мы увидели, что щеки Джакса начали бледнеть.
– Я принесу еще четвертаков, – сказала Ханна. – Обещаю.
– Когда?
Ханна прикусила губу и умоляюще посмотрела на меня.
Я сунула руку в карман и нащупала пушок кошелька. Коротко вздохнула, вспомнив о ботиночках в витрине “Macy’s”.
– Четверг, – наконец решилась я. – Я вернусь с новыми четвертаками в четверг.
Лицо Джакса на мгновение озарилось. Затем его глаза закрылись, приглушенное щелканье в его груди замедлилось, и он безвольно обмяк на полу.
Кровь отхлынула от его лица, кожа посерела, и всего за несколько мгновений он снова превратился в мумию.
– Ты лучше всех, Сэйди! – воскликнула Ханна, широко улыбаясь. – Я обещаю, что когда-нибудь отплачу тебе.
***
Каждый вторник и четверг я ходила в гости к Ханне со своим кошельком.
Каждый раз Ханна просила у меня два четвертака и вставляла их в щель под языком Джакса. Джакс оживал, и в его глазах мелькало облегчение, как будто он очнулся после долгого кошмара. Мы проводили день, играя в видеоигры и поедая бутерброды с арахисовым маслом и желе, которые мама Ханны оставляла для нее в холодильнике перед уходом на работу. Два часа спустя Джакс медленно погружался обратно в холодную смертельную неподвижность, Ханна нежно поднимала его, обнимала его костлявое белое тело и клала обратно в свой шкаф.
Однажды, когда подходил к концу второй час работы Джакса, я вытащила кошелек с монетами и вытряхнула еще четыре четвертака.
– Ботинки могут еще немного подождать, – сказала я. – Джакс, ты можешь взять их.
Джакс удивленно вытаращил глаза. Ханна тоже. Она быстро накрыла мою руку своей.
– Подожди, Сэйди. Он не может их взять.
– Почему нет?
– Я останусь в комнате! – быстро сказал Джакс. – Не буду спускаться вниз. Обещаю.
– Нет. Сейчас тебе нужно вернуться в Серую Мглу, а Сэйди вернется в четверг.
– Почему он не может взять эти четвертаки? – снова спросила я.
Ханна колебалась, словно пытаясь решить, говорить правду или нет. Наконец, она вздохнула.
– Моя мама скоро вернется. Она не знает, что Джакс… здесь.
– Что?
– Ей не понравилось то, что папа с ним сделал. Она сказала, что это мерзость. Зомби. Робот, одетый в кожу ее маленького мальчика.
Лицо Джакса осунулось. Я почти слышала, как колотится его механическое сердце.
– Именно поэтому она выгнала папу! – огрызнулась Ханна. – Она положила Джакса в мешок для мусора и выбросила его в мусорный контейнер. Если она узнает, что я протащила его обратно в свою комнату, она разломает его на куски, как поступила с моими заводными игрушками.
Ханна взяла у меня четвертаки и сунула их обратно в кошелек.
– Это неправда… – захныкал Джакс, его глаза были полны боли. – Мама не стала бы…
– Мама уже не такая, как раньше, – мрачно ответила Ханна. – Я же тебе говорила. Вот почему вы не должны видеться.
Джакс открыл было рот, чтобы что-то возразить, но в этот момент стук его сердца начал затихать, глаза закрылись, и он осел на пол.
– Я позвоню отцу… – пробормотала Ханна, доставая телефон. – Тебе пора. Мне нужен кто-то, кто поймет…
***
Во вторник всем было неловко. Все то же облегчение сверкнуло у Джакса в глазах при пробуждении, но не смотря на это он выглядел грустным. Играть в Марио Карт было уже не так весело.
Кошелек с монетами как будто отяжелел в моем кармане. Я попыталась напомнить себе о меховых ботиночках в витрине “Macy’s”, но могла думать только о том, сколько времени эти деньги могли дать Джаксу.
– Он счастлив и с двумя четвертаками, – сказала Ханна, убирая его тело обратно в шкаф. – Даже это для него праздник, Сэйди. Мы не можем рисковать его жизнью.
– Но он может остаться в твоей комнате, как и обещал! – сказала я. – Твоя мама его не увидит.
Ханна покачала головой.
– Он скучает по ней. Рано или поздно он попытается выйти, потому что не верит, что я говорю правду.
Она произнесла это тоном, не терпящим возражений. Я отправилась домой, и в последующие недели ни я, ни Джакс не возвращались к этому разговору и игнорировали монетки в моем кошельке. Все почти стало нормальным.
Но вскоре оказалось, что Джакс не забыл.
***
Это случилось в четверг. Мы с Ханной были внизу на кухне, доставали из холодильника бутерброды с арахисовым маслом и желе, как вдруг я заметила, что чего-то не хватает.
– Сэйди? Что случилось?
Я похлопала себя по карману. Мой кошелек исчез.
Мы ринулись наверх и распахнули дверь в комнату Ханны. Джакс, дрожа, стоял посреди комнаты. Изо рта у него текла кровь, щель под языком была разорвана потому что он одновременно запихивал в нее сразу несколько четвертаков.
Он взглянул на Ханну со странной смесью гнева и печали в глазах.
– Дело сделано, – сказал он. – Теперь ты не сможешь меня остановить.
Он бросил окровавленный кошелек на ковер. Ханна спешно схватила его и заглянула внутрь. Там было пусто.
– Джакс! – воскликнула она. – Что ты наделал?!
– Ты держала меня в плену в этой комнате несколько лет! – Его голос сорвался. – Я собираюсь увидеть маму, нравится тебе это или нет! Я выйду на улицу! Я найду папу и верну его домой!
– Ты этого не сделаешь!
– Ты больше не можешь указывать мне, что делать!
Ханна бросилась через комнату к своему столу. Она рывком открыла ящик, сунула руку куда-то вглубь, под груду старых журналов и спутанных проводов, и вытащила что-то маленькое и блестящее.
– Нет, могу! – проворчала она. – Все, что от тебя требовалось, – это молчать и радоваться тому, что есть! Почему ты мне не веришь? Мир уничтожит тебя!
Она двинулась к Джаксу. Он отпрянул, но она схватила его за воротник и развернула к себе спиной. У нее в руке был маленький серебряный ключ, искусно отлитый и усыпанный крошечными драгоценными камнями, как будто сделанный для каких-то дорогих часов. Лишь когда Ханна еще раз дернула брата за воротник, я заметила маленькую серебряную замочную скважину на его затылке.
– Пусти меня! – крикнул Джакс, прикрыв замочную скважину руками и изо всех сил пытаясь вырвать тонкую льняную ткань воротника ее из рук. Он увернулся от ключа, пнул стул в ноги Ханны, вскарабкался на ее письменный стол и распахнул окно.
Мое сердце ушло в пятки.
– Джакс, нет!
Джакс оглянулся, всего на долю секунды. Кровь стекала по его подбородку, глаза были полны слез,а щелк-щелк-щелк его механического сердца звучал болезненно быстро.
Он выпрыгнул из окна, Ханна вновь выкрикнула его имя, и до нас донесся глухой звук удара, когда его тело ударилось о газон под окнами.
На мгновение воцарилась тишина. Затем мы услышали шарканье шагов, босые ноги шлепали по траве.
К тому времени, когда мы подбежали к окну и посмотрели вниз, Джакса нигде не было видно.
***
Если Джакс хотел встретиться с матерью, то должен был прийти домой к вечеру. Но он не вернулся.
Ханна в ужасе прождала до самого сна, но единственным человеком, вернувшимся в тот вечер домой, была их мама. Я бродила туда-сюда по окрестным улицам, заглядывая в витрины магазинов и переулки, пока не стало слишком поздно и не пришлось вернуться домой, чтобы не волновать родителей. Мы снова вернулись к поискам на следующий день и искали несколько дней подряд, но Джакс так и не появился.
Я напрягала мозги, чтобы вспомнить, сколько четвертаков было у меня в кошельке. Тридцать, может, сорок. Ханна была в ужасе от мысли о том, что ее брат рухнул где-то прямо посреди улицы и превратился в труп. Мы пришли к выводу, что такое обязательно показали бы в новостях, и в отчаянии Ханна утешала себя тем, что ничего подобного по телевизору не говорили. Должно быть, он нашел способ раздобыть еще четвертаков, сказала она. Должно быть.
Ханна теперь каждый день звонит отцу. Она плачет, говорит, что это ее вина. Я слышу только приглушенные обрывки слов, доносящихся из телефона, но ее отец кажется довольно милым человеком.
Если вы увидите на улице мальчика, чье сердцебиение звучит как тиканье часов, пожалуйста, дайте мне знать.
А если вы средь бела дня наткнетесь на белый иссохший труп того, кто когда-то был мальчиком, непонятно откуда там взявшийся и с неясной причиной смерти, пожалуйста, спрячьте его в безопасном месте и посмотрите под его окоченевшим мертвым языком.
Возможно, ему нужна всего пара четвертаков, чтобы снова увидеть свою семью.
~
Оригинал (с) magpie_quill
Перевела Юлия Криницкая специально для Midnight Penguin.
Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.
