В престижных школах правила – вполне обычное явление, и, хотя местные порядки показались мне странными, я согласился на работу. Но оказалось, что проблема кроется совсем не в правилах. Дело в детях. Это ОНИ странные.
Я пишу этот пост, запершись в туалете.
Из ран на руках идет кровь, и скоро по запаху они поймут, где я. Я очень старался не привлекать к себе внимания и не попадать в неприятности, но после того, что случилось сегодня, вести себя, как прежде, уже не могу. Мне нужно предупредить как можно больше людей. Жизнь мне это, конечно, не вернет, но и пусть. Я не смогу сбежать. Ближайшее заведение находится отсюда в пяти милях вниз по улице, а они найдут меня гораздо быстрее, чем я успею туда добраться. Позвонить в полицию тоже не вариант – в прошлый раз, когда копы сюда нагрянули, ничего хорошего не вышло.
Проблема в детях этой школы. Они НЕ нормальные. Здесь я преподаю три месяца. И, учитывая все, что я за это время увидел, я продержался намного дольше, чем большинство преподавателей.
Но на собеседовании, конечно, я этого еще не знал. Просто меня удивило, как много обязанностей мне вменялось – конечно, у учителей всегда было много дел, но чтоб настолько? В их число входило и соблюдение огромного количества правил, и каждое следующее было причудливее предыдущего. До сих пор помню, как мистер Эндрюс, директор школы, смиренно перечислил их, как будто цитировал Писание:
Завтрак всегда подают в южном зале. Закончить все блюда необходимо до второго звонка. Это значительно облегчит вам день.
Библиотека должна оставаться закрытой с 9:30 до 11:45. Исключения возможны только в том случае, если нужно вернуть просроченную книгу от Аманды Силги. Никогда не позволяйте ей держать у себя библиотечные книги сверх трех дней после срока.
На обед нельзя подавать мясо. Некоторые из наших детей чувствительны к запахам, и мясо может их спровоцировать.
Тогда я предполагал, что у каждого правила есть логическое объяснение. Например, последнее может быть связано с тем, что все больше людей переходило на вегетарианское питание и их дети, соответственно, тоже. В такой престижной школе никто не позволил бы задеть чувства учеников-вегетарианцев, поэтому и мясо не подавали, все ясно. Или мисс Силги – вполне вероятно, что она просто постоянно теряла библиотечные книги или забывала о них, поэтому нужно было ей помочь. Однако мистер Эндрюс продолжил, и я понял, что следующим правилам уже не так просто найти разумное объяснение.
Все поверхности классных комнат необходимо тщательно протереть предоставленным чистящим раствором сразу после третьего урока, а также после последнего урока. В остальное время храните чистящий раствор в специально отведенном месте под замком. И никогда не используйте его после уроков.
Во время перерывов на перемены оставайтесь в классе, заперев все двери и окна. В это время можете привести в порядок классную комнату.
Женский спортзал и раздевалки в восточном крыле временно не работают. Если вы заметили, что в раздевалке кто-то есть или заходит внутрь, сообщите об этом наблюдателю восточного крыла.
В каждом крыле есть уборщики, обслуживающие помещения. Не беспокойте их, когда они убирают туалеты. Прежде чем воспользоваться туалетом, подождите как минимум один час после уборки. У нас нет уборщика по имени Лоуэлл. Если дети спросят вас о нем, проигнорируйте вопрос.
Все классные комнаты должны остаться пустыми строго к 15:30. Всегда держите ключ от класса на выданном вам шнурке на шее.
Закончив перечислять правила, мистер Эндрюс откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. Наверное, оценивал мою реакцию.
– Понимаю, что все это звучит странно, – сказал он, – но правила необходимы для нормального функционирования школы. Большинство из них появились десятилетия назад, задолго до того, как я стал директором. И каждое из правил я поддерживаю.
открыл рот, чтобы ответить, но через несколько мгновений молча захлопнул, так и не придумав, что сказать. Что же мне делать со всеми этими правилами? Конечно, я слышал, что школа Рэд Грув устроена немного иначе, чем большинство
школ-интернатов, но не настолько же – я будто в Сумеречную Зону попал. Насколько сложно будет преподавать здесь и стоит ли оно того? Но эту мысль я быстро выбросил из головы – стоял уже конец лета, и вряд ли я бы успел устроиться в другое заведение. К тому же, правила меня заинтриговали. Если школа настольно «иначе устроена», что здесь есть правила даже о правильном протирании парт, то какие дети здесь учатся? Я был уверен, что ученики такой школы никогда не доставят проблем. Но теперь смею заверить вас – тогда мне нужно было броситься к своей машине и уехать, поджав хвост. Это спасло бы меня от вечного кошмара, начавшегося с первым семестром.
Объясню что успею. Мне удалось сохранить несколько заметок о том времени. Первые несколько недель показались легкими. Все дети вели себя вполне дружелюбно, наверное, поэтому я и начал относиться к правилам без должного внимания. Я подумал тогда: что плохого может случиться, если дать детям дополнительный перерыв? Поясню: было несколько других правил, о которых директор не упомянул сразу, но они были также важны. Эти дополнительные правила казались простыми: никогда не открывать шкафчики 13 или 19 или не трогать вещи учеников, даже если такие вещи не положено иметь. Вот почему они сейчас преследуют меня: я забрал телефон одного из учащихся, так как на уроках использовать телефоны запрещено.
Конечно, если честно, не только поэтому. Просто с другими нарушениями мне удалось остаться незамеченным. В первый раз я ошибся очень просто: задержался в классной комнате после конца уроков. Мне просто нужно было больше времени, чтоб выставить оценки, и я не хотел тащить все тесты и прочее в свою комнату, поэтому решил, что пара минут задержки никому не навредит.
Как только часы показали 3:30, всю комнату заполонил холод. Это произошло в одно мгновение, даже если бы внезапно включился кондиционер, он бы не успел охладить помещение так быстро. И одновременно меня переполнила паранойя, потустороннее въедливое чувство, что за мной наблюдают.
– Ладно, в таком холоде невозможно работать, – сказал я тогда и выбежал из комнаты, забыв ее запереть. На следующий день, когда я вернулся, класс был в таком состоянии, словно внутрь пробралось дикое животное и все внутри разгромило.
Во второй раз я нарушил правило о том, что из класса во время перемены нельзя выходить. Одна из учащихся забыла пальто, а мне показалось, что приближается гроза, поэтому я бросился на игровую площадку, чтобы вернуть забытое. Помню, как все ее одноклассники замерли и пристально посмотрели на меня. Они окружили меня, как стая волков – с дикими глазами и скрежещущими зубами…
Мне жаль. Я не справился и не позволю кому-либо еще повторить мои ошибки. Воспоминание только о том случае с пальто уже заставляет меня дрожать от ужаса, и поэтому я толком не могу его описать. Забрать телефон сегодня было легко, добраться до учительской – сложно, и я даже не уверен, что сейчас творю. Набираю это сообщение как можно быстрее, за дверью туалета слышу их – учеников. Боже, пожалуйста, хоть бы мне удалось передать это сообщение.
Я понимаю, что брежу.
Сознание затуманено. У меня наверняка сотрясение мозга, и мысли путаются. Изо всех сил стараюсь по порядку пересказать все, что произошло здесь, в Рэд Грув. Возможно, это мой единственный шанс…
***
Итак, спустя месяц работы я обедал с бывшим коллегой. Не стану называть его имени или сообщать какие-то другие детали, по которым можно будет понять, о ком речь, потому что одному богу известно, что может случиться с любым, даже косвенно связанным с этой адской школой. В общем, мы пообедали стейками, очень приличными, и после обеда я вернулся в школу с сумкой, в которую упаковал остатки – половину стейка портерхаус средней прожарки и с гарниром. Если бы не опаздывал, я бы убрал его в холодильник в учительской. Но вместо этого я пошел на урок, решив, что спрячу сумку в ящике стола.
Когда я только вошел в дверь, ученики мирно сидели за партами и болтали, как и положено детям, но, увидев меня, резко замолчали и посмотрели на меня так пристально, что я замер как вкопанный. Кожа вся покрылась мурашками, и меня охватило странное чувство. Ноздри учеников раздувались в унисон, и я могу поклясться – они принюхивались, как стая хищников, учуявших кровь.
Понятия не имею, что они собирались сделать, но какой-то первобытный инстинкт выживания заставил меня прекратить об этом задумываться, искать логичное объяснение. Я просто медленно попятился, как от рычащей собаки, и вышел из класса. Оказавшись в холле, я захлопнул дверь и бросился в учительскую.
Но я недалеко ушел. Бежал по восточному коридору с сумкой в руке, а в классных комнатах, куда вели двери из холла, поднимался шум – переворачивалась мебель, поднималось, как ураган, тяжелое дыхание. Я на мгновение посмотрел вниз – только чтобы осознать всю свою глупость – и сумка выскользнула из онемевших пальцев и раскрылась. Содержимое рассыпалось по узорчатой плитке.
Путь к учительской преграждала еще одна классная комната. Дверная ручка покачнулась. Я панически осмотрел коридор, пока глаза не остановились на старой дубовой двери с табличкой: «Не работает». Я уже знал, что не доберусь до учительской вовремя, и только смотрел, как растекается по плитке мясной сок и перечный соус, слушал, как пытаются выбраться из класса ученики. Выбора не было. Я проскользнул в женскую раздевалку и закрыл за собой дверь.
Вокруг меня мерцали и гудели флюоресцентные лампы. Ряды ржавых шкафчиков тянулись вдоль стен, доходя до двери в душевую. В комнате пахло плесенью и гнилью – и еще одним запахом, который я не мог определить, что-то вроде едкой смеси сосны и цитрусовых. Я шагнул в сторону душевой. В дальнем конце комнаты скопилась лужа застоявшейся воды, и сосной пахло сильнее. Занавески всех душевых кабин были одернуты.
Всех, кроме одной. В углу, где было особенно много стоячей воды и сильнее всего пахло, на блестящих стальных крючках свисала белая занавеска от пола до потолка. Она казалась словно явившейся из другого мира – островок новизны в море гнили. Я почувствовал, как учащается пульс, но все равно сомкнул пальцы на мягкой белой ткани. Слух обострился так, что я слышал жужжание мух, круживших в душевой, тихий звон капель воды в импровизированном бассейне и свое собственное прерывистое дыхание. Я одернул занавеску и закричал. Внутри душевой лежал сгнивший труп, связанный, с кляпом во рту. Его бросили здесь умирать. Все его тело было изуродовано порезами, но на окрасившимся багровым бейджике еще можно было разглядеть имя: «Лоуэлл».
Я упал навзничь и ударился головой. Остальное почти не помню. Мне повезло, что меня нашел и спас один из сотрудников, и случилось это до того, как маленькие демонята разорвали меня в клочья.
После того инцидента я никогда не терял бдительности – но и они тоже. Куда бы я ни пошел, казалось, они следят за каждым моим движением. Я начал думать, как сбежать и подать заявление в полицию. Но сейчас это кажется совершенно нереальным. Мы в изоляции. А даже если полиция приедет, я, возможно, только навлеку на себя еще большие трудности. Это место создано как ловушка, теперь я это вижу.
Я даже не могу толком описать, что узнал о несчастных родителях этих детей. Не знаю, что сделало этих детей такими, какие они есть, но могу сказать одно… есть еще одно правило, и я хотел бы, чтобы мистер Эндрюс вовремя сказал мне о нем. Надеюсь, что после моего сообщения какой-нибудь чиновник сможет провести надлежащее расследование.
Спортзал. Там есть лестница, ведущая в подвал, и в подвале лежат трупы примерно тридцати семи взрослых людей. Я нашел их тогда, когда пытался найти другой выход из душевой. Большинство из тел совсем свежие. Судя по травмам, сначала дети сломали этим людям ноги, чтобы обездвижить, затем позвоночник, а потом разорвали грудную клетку. Не сомневаюсь, что взрослых, вероятно, заманили туда либо сотрудники, которых страх толкает подчиняться детям, либо нечто еще более страшное.
Слышу, как дети кричат у двери. Пожалуйста, послушайте меня. Отправьте мое сообщение властям. Всем, кто может помочь. Отправьте всем, кому можете, чтобы школа Рэд Грув наконец-то была стерта с лица земли.
Подумайте если не обо мне, то о своих детях. Потому что я рискнул написать это сообщение не после случая в душевой, а позже.
Я рискнул, потому что увидел вывеску в учительской.
«Набор на осенний семестр».
~
Перевела Кристина Венидиктова специально для Midnight Penguin.
Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.
