Я часто смотрела сквозь ржавые железные прутья решетки и мечтала стать птицей.
Каждую ночь после того, как отец уходил из моей комнаты, я лежала без сна и ждала рассвета. Цепь, приковывавшая меня к кровати, как раз доставала до подоконника, поэтому, с первыми лучами, я подходила к окну, чтобы послушать первые звуки утра. Звуки птичьего пения.
Их мелодии были так прекрасны… наверное птицы пели о местах далеких и чудесных, о том, как плывут на ветру по бескрайним голубым небесам, глядя вниз на крошечные верхушки деревьев, усеивающие землю внизу, словно булавки.
Однажды утром, когда я еще лежала в постели, произошло нечто невозможное. Накануне я заснула и пропустила бы утренний концерт, если бы не стук в окно. Я потерла глаза, прогоняя сон, и села: с той стороны стекла сидел ворон и постукивал клювом по моему окну.
Осторожно подкравшись, я улыбнулась птице.
– Привет, мистер Ворон.
– Здравствуй девочка, – ответил ворон.
На мгновение я застыла, ошеломленная, не зная, что сказать. А потом, казалось, вечность спустя, заставила себя заговорить:
– Ты умеешь говорить?
– Все птицы умеют говорить, – откликнулся Ворон – Просто не все люди умеют слушать.
Я толкнула окно, оно приотворилось, ударившись о решетку. Птица с любопытством наклонила голову.
– Почему ты в клетке?
– Думаю, такая моя судьба. – Я не знала, что и сказать. – Так было всегда.
– Ты такая худенькая, хочешь чего-нибудь поесть?
В животе слабо заурчало.
– Да. Это было бы замечательно.
Не сказав больше ни слова, ворон взлетел. А через несколько минут вернулся с небольшой веточкой инжира. Ворон с интересом наблюдал, как я жадно поглощаю фрукт. И даже когда на моих пальцах остался только сладковатый сок, все еще пристально смотрел на меня некоторое время.
– Я не знал, что людей сажают в клетки, – начал ворон. – Думаешь тебя приняли за птицу?
– Я так не думаю, мистер Ворон.
Остаток того дня мы провели в разговорах. Ворон рассказал мне все о том, каково это – летать, о том, что в мире нет ощущения лучше. Рассказал о далеких землях, в которых он побывал, когда был еще совсем молод, и улетал каждый год прочь от зимы. Наконец наступил вечер, и ворон улетел.
А на следующее утро вернулся еще с двумя веточками инжира.
Я поблагодарила его за щедрость, и мы проговорили еще один день напролет. Он даже спел мне песню. Голос ворона не приспособлен для пения, но мне он все равно показался прекрасным.
Так мы провели всю осень, и визиты птицы стали единственным светлым пятном в моей жизни. Он приносил в подарок не только инжир, но и вишни, и грецкие орехи – все, что что только мог удержать.
Однако вскоре наступила зима, а с ней и холода, уничтожившие инжир и вишню. Его подарков становилось все меньше и меньше, а по усталому голосу было ясно, что летать за ними приходится все дальше и дальше.
Однажды утром, когда выпал первый снег, ворон задал мне вопрос.
– На что бы ты пошла, чтобы покинуть это место? – спросил он, склонив голову набок.
Я на мгновение задумалась, не зная, что ответить. А потом сказала правду.
– На что угодно, лишь бы уйти. Все, что угодно.
Ворон торжественно кивнул.
– Зима приносит не только мороз.
Он взмахнул крыльями и спрыгнул с подоконника.
Я не видела его три дня. Часы шли, и мне становилось невыносимо грустно. Каждое утро я по-прежнему слушала пение птиц, но оно звучало одиноко и пусто без друга, который наслаждался бы им вместе со мной.
Наутро третьего дня он вернулся. То был прекрасный день: солнце выглянуло из-за облаков и растопило снег – последний привет тепла перед тем, как зима окончательно вступит в свои права. Когда тень прошла над долиной, я сначала приняла ее за грозовую тучу… Пока не услышала звук. Он был достаточно громкий, чтобы расколоть небо, но то был не гром – то были птицы.
Тысячи и тысячи их обрушились на дом. Штормовой вихрь бьющихся крыльев и пронзительного карканья. Они врезались в стены и окна, клевали их с дикой свирепостью. Дом сотрясался от натиска перелетной стаи, а крики были такими громкими, что заглушали звон бьющихся стекол.
Но не настолько громкими, чтобы заглушить крики моего отца. Все закончилось в считанные минуты, и ключ от кандалов блеснул под дверью. Дрожащими руками я вставила его в скважину на металлическом браслете на лодыжке и повернула.
Кандалы расстегнулись с громким щелчком. Я впервые в жизни была свободна.
Также я получила и ключ от двери. Дом был практически разрушен. Повсюду валялись щепки и битое стекло, а в центре гостиной лежало то, что осталось от моего отца – лишь куча окровавленных перьев.
Все птицы улетели, но мистер Ворон остался ждать на камине в гостиной, с любопытством разглядывая меня.
– Теперь ты можешь летать на свободе, девочка, – проскрипел он. – Больше никаких клеток.
– Спасибо, мистер Ворон. Ты пойдешь со мной?
Ворон покачал головой.
– Я старая птица. Мой путь подходит к концу. Но твой только начинается.
Мистер Ворон взмахнул крыльями и улетел прочь. Я больше никогда его не видела. Осторожно я вышла на улицу. Босые ноги впервые коснулись подмерзшей травы. Я как будто чувствовала запах цветов в дуновении теплого ветерка.
И хотя я твердо стояла на земле, сердце мое тогда парило высоко в бескрайнем голубом небе, далеко над старым миром, которому пришел конец.
Я по прежнему просыпаюсь на рассвете, чтобы послушать пение птиц.
А когда первые трели нарушают тишину, вспоминаю о мистере Вороне и улыбаюсь.
~
Телеграм-канал, чтобы не пропустить новые посты
Еще больше атмосферного контента в нашей группе ВК
Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.
Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.
