MNPenguin Клуб полуночников

Мой муж требует оставить в доме женский портрет

М

Когда мы только поженились и начали жить вместе, иногда возникали ссоры. Из-за личного пространства, домашних дел… и из-за декора.

А точнее из-за того, что муж настаивал на том, чтобы оставить в доме странный женский портрет.

– Кто это? – спросила я, когда впервые увидела ее, прислоненную к горе коробок.

– Не знаю, нашел на блошином рынке.

Это был оригинал. Думаю, масло, судя по тому, как свет играл на мазках кисти. На картине была изображена молодая женщина, стоящая в темной комнате и смотрящая на зрителя через плечо. На самом деле, она была довольно красива. Светлые волосы волнами ниспадали на плечи. Белое хлопковое платье. Изящное лицо в форме сердца, которое почему-то казалось скорее зловещим, чем милым.

Девушка была нарисована ярко освещеноной, на совершенно темном фоне. Этот контраст и ее поза немного напоминали мне “Девушку с жемчужной сережкой”. Но эта картина не выглядела элегантной, задумчивой или красивой. Наоборот, она выглядела… жутко.

Еще более жутким было то, что муж повесил ее над нашей кроватью.

– Послушай, это красивая картина, – сказала я, – но она просто не вписывается в современный стиль.

– Как и твои Фанко-попс.

– Да, но они маленькие. А картина огромная. Ради Бога, эта женщина почти  в натуральную величину!

– Я хочу оставить ее здесь.

Это казалось важным для него, так что я прекратила спорить. Но это было нелегко. Иногда я просыпалась посреди ночи с ужасным чувством, что за мной наблюдают. Тогда я поднимала взгляд и видела, как ее серые глаза смотрят прямо на меня.

После этого я почти не спала.

Клянусь, однажды она пошевелилась.

– Ее рука всегда была такой? – спросила я Эрика, когда мы ложились спать.

– М-м-м?

– Ее левая рука. Пальцы раскрыты, протянуты сзади нее, как будто она ждет, что кто-то возьмет ее за руку.

– Да, так всегда было.

Но могу поклясться, так было не всегда. Впрочем, я обычно избегала смотреть на картину. Встречаясь с ее взглядом, я будто смотрела в серые глаза настоящего человека. 

Так прошло две недели. Потом я начала умолять Эрика перевесить ее.

Пожалуйста, давай повесим ее в другое место? Я правда не могу смотреть на нее, когда ложусь спать.

– Это лучшее произведение искусства, что у нас есть. Его место над кроватью.

– А что насчет подсолнухов?

– Это всего лишь печать, – недовольно ответил муж, – и они слишком простые. 

– Давай так: я уберу свои Фанко-попс, если ты уберешь картину.

Он глубоко вздохнул:

– Хорошо, я ее уберу.

Было еще кое-что. Он часто говорил о женщине на картине так, словно она живая. Это было странно.

Итак, он повесил ее на лестнице. Но, если честно, стало только хуже. Каждый раз, когда я спускалась вниз, она была там. Смотрела на меня с высоты лестничной площадки своими пронзительными серыми глазами. Когда она висела в спальне, я хотя бы обычно спала или смотрела в другую сторону. 

Через несколько дней я достигла своего предела.

По какой-то причине я не могла заснуть. Проворочавшись около часа, я решила перекусить внизу, вышла к лестнице… и там была она.

Я не включала основной свет, горел только ночник в ванной в коридоре. Было так темно, что фон картины растворился в тени. Но женщина все равно сияла своим бледным лицом и белым платьем. 

И мой глупый спящий мозг воспринял ее как настоящего человека.

Я подпрыгнула на целый фут и чуть не скатилась по лестнице, но в последнюю секунду ухватилась за перила.

– Мы можем избавиться от этой картины, пожа-а-алуйста? – спросила я на следующее утро.

Эрик отвернулся от плиты, отложив лопатку:

– Почему?

– Этой ночью она напугала меня до чертиков, я чуть не упала с лестницы.

Муж непонимающе уставился на меня.

– Она… тебя напугала? – медленно спросил он.

– Ну, скорее, ошеломила. Я подумала, что там правда стоит человек.

Он посмотрел на меня.

А потом разразился смехом. Через несколько секунд я тоже начала смеяться. Сейчас это казалось таким глупым. Я знаю, что была сонная, но все же я подумала, что картина – это человек?! Я что, подумала, что нас грабит молодая красивая девушка в ночной сорочке?

– Я отнесу ее в кабинет. Тебе больше не придется смотреть на нее.

– Звучит здорово.

Некоторое время все было хорошо. Я заметила, что Эрик проводит в офисе больше времени, чем обычно, но у него был завал из-за приближающейся сдачи отчета. Как это могло быть связано с картиной? Вряд ли он пялился на нее часами.

А потом я застала его именно за этим занятием.

Однажды вечером он не спустился ужинать. Я позвала его несколько раз. Безуспешно. Так что я пошла к нему в кабинет и обнаружила, что он смотрит на картину.

Он просто сидел там. Ноутбук закрыт, бумаг на столе нет. Кресло повернуто к женщине на картине. 

– О, – внезапно сказал он, когда я вошла. Затем быстро встал. – Я как раз собирался спуститься. Отправил отчет несколько минут назад. Все им очень довольны.

Он широко улыбнулся мне, как будто ничего не произошло, и проскользнул мимо. Шаги загрохотали вниз по лестнице.

Он правда только что закончил работу?

Или он просто сидел здесь… и смотрел на нее?

В конце концов я решила не поднимать эту тему. Картина находится вне поля моего зрения, и это хорошо. Кроме того, у меня были дела поважнее, например, приближался срок сдачи моей статьи, которую я даже еще не начинала.

Но в пятницу днем я случайно подслушала его разговор по телефону. Голос был приглушен тяжелой деревянной дверью, но услышать его было нетрудно. Он почти кричал.

– Я сделаю к вечеру…

– Нет, я знаю, что должен был сдать в среду…

– Моя жена упала с лестницы, мне пришлось везти ее в больницу.

От этих слов у меня побежали мурашки. Я ворвалась внутрь.

– Почему ты лжешь, что я упала с лестницы?

Он побледнел. Прервал звонок и повернулся ко мне. 

– Мне так жаль, Тара. Но мне нужно было оправдаться. Я пропустил крайний срок по этому отчету, и меня могут уволить.

– Отчету, про который ты мне сказал, что закончил два дня назад?

Он молча кивнул.

Я скрестила руки на груди.

– Слушай, Эрик, твоя работа – это твое дело. Но за всю неделю мы провели вместе около часа. Потому что ты на весь день запираешься здесь. Я имею в виду, ты хотя бы работаешь? Или просто сидишь здесь и смотришь на нее

Его темные глаза встретились с моими. А потом его голос стал мягче.

– Ты ревнуешь к ней.

Что?!

– Ты не должна, Тара, – сказал он, делая шаг ко мне, – на картине она красивее, чем была в жизни.

Я замерла, уставившись на него.

В конце концов я подобрала слова. 

– Ты хочешь сказать, на картине изображен кто-то, кого ты знаешь?

– Нет, – медленно сказал он, – прости, я оговорился. Я имею в виду, чей бы это ни был портрет, уверен, он сделал ее лучше. Все портреты льстят.

Я смотрела на его, а сердце бешено колотилось в груди.

– Чей это портрет, Эрик?

– Говорю тебе, это не…

– Эрик. – Я шагнула навстречу. Ноги ослабли и подкашивались. – Чей это портрет?!

Он только покачал головой.

***

Этой ночью я не могла уснуть.

Я знаю, это звучит глупо – так волноваться из-за картины. Но вы не можете отрицать, что это было странно. Почему-то он был одержим этой штукой. Почему я не видела этой картины, когда мы встречались? Он прятал ее в подвале? Это единственное место, где я не была.  Может быть, у него там был алтарь: картина, свечи и все такое?

От этой мысли мне стало плохо.

Это его бывшая девушка? Или даже жена, о которой он мне никогда не говорил? Картина на заказ должна стоить целое состояние. Особенно такая огромная и детальная. Я имею в виду, как бы я ни ненавидела эту картину, она явно написана кем-то одаренным. Сияние этих пронзительных серых глаз, ямочка на правой щеке…

Но очевидно, он хранил ее не потому, что ценил искусство.

Он знал ее.

И кем бы она ни была, он одержим ею.

И тогда мне в голову пришла сумасшедшая идея.

Я медленно и тихо села, повернулась к Эрику. Он крепко спал. Я выскользнула из-под одеяла, взяла свой телефон с тумбочки и на цыпочках вышла из комнаты, мягко ступая босыми ногами по коридору. 

Вот его кабинет. Толкнув тяжелую деревянную дверь, я вошла внутрь.

В кабинете было холодно, намного холоднее, чем в нашей спальне. По голым рукам побежали мурашки. Но я не теряла время. Я протянула руку, пошарила по стене и нажала на выключатель.

Зажегся свет.

Светловолосая женщина смотрела на меня со стены. Ее глаза, казалось, следили, как я взяла кожаное кресло Эрика и потащила его по паркету. Остановившись у стены, я забралась на сидушку.

Мы смотрели друг на друга лицом к лицу.

Я никогда раньше не видела картину так близко. Мое лицо было в нескольких дюймах от нее. С этого расстояния я могла точно рассмотреть детали. Каждая ресничка была прорисована, красивой дугой изгибаясь вверх от фолликула. Нитевидные полосы светло- и темно-серого цвета заполняли ее радужную оболочку. Ее кожа, такая бледная и кремовая, была усеяна мельчайшими порами.

Но я была здесь не для того, чтобы оценить произведение искусства.

Я подняла телефон и сделала фото.

Затем открыла поиск по картинке.

Мне потребовалось несколько минут, чтобы найти нужный сайт и загрузить фотографию. Но когда отобразились результаты… Я ахнула.

Я ожидала, может быть, одного результата, если мне повезет. Что-то вроде распознавания лиц, которое сопоставит нарисованное лицо с фотографией. Или, может быть, найдется сайт художника, и там будет указано, кто был моделью. Но вместо этого дюжины миниатюр заполнили страницу. Той самой картины, на которую я смотрела неделями.

Дрожащими пальцами я кликнула на одну из первых ссылок. Она вела к новостной статье.

Продолжаются поиски пропавшей студентки Франклинского колледжа искусств.

Сердце ушло в пятки, в глазах плавали черные точки. Задрожав, я упала в кресло позади себя и начала читать. 

Аня Келсинг, 23 года, пропала после похода со своим парнем…

Наткнувшись на медведя, они разделились…

Ее рюкзак был найден в миле от места происшествия, но следов самой Ани обнаружено не было…

Келсинг – студентка третьего курса Франклинского колледжа, изучает изобразительное искусство. Недавно она написала автопортрет, который был выставлен в Ле Кур (сверху).

Я открыла следующую статью, потом еще одну, но везде было написано одно и то же. Поход, медведь, исчезновение. Везде было ее фото с автопортретом, она была поразительно похожа на нарисованный образ. Нигде не упоминалось имя ее парня, но это, должно быть, был Эрик. В самой последней статье пятилетней давности было видео с ее родителями, умоляющими продолжать поиски. Но, к сожалению, судя по заголовкам, этого не произошло. 

Не знаю, как долго я сидела там.  Все, что я знаю, это то, что меня внезапно вырвал из моих мыслей громкий топот в коридоре.

Шаги, направляющиеся в кабинет.

Я вскочила Он не может найти меня здесь. Я оглядела комнату в поисках какого-нибудь места, где я могла бы спрятаться. Но, возможно, уже слишком поздно. Конечно, он видел включенный свет из-под двери.

Я нырнула под стол как раз в тот момент, когда он вошел в комнату. 

– Тара?

Я зажала рот рукой, пытаясь заглушить прерывистое дыхание. Он увидит, что стул не на своем месте. Он знает, что я здесь. Он знает…

– Тара, ты тут?

Зачем я спряталась? Я ведь могла просто сказать, что пришла сюда, потому что слышала шум. Понадобилась ручка. Не могла заснуть. Нахера я спряталась? Теперь он поймет, что я знаю…

– Тара?

Но, может, все в порядке? Может, Аню задрал медведь и Эрик не имеет к этому отношения. Разве это не более вероятно, чем то, что Эрик – убийца?

– Вот ты где.

Я выглянула и закричала.

Эрик сидел перед столом и смотрел на меня. 

– Я… я искала ручку, – неубедительно пробормотала я, – Я хотела записать… я вспомнила, что завтра мне нужно забрать продукты, и мне нужно было кое-что добавить…

Он наклонил голову, на губах появилась легкая улыбка.

– Не думаю, что это правда, Тара.

Выдохни.

Я начала выбираться из-под стола. Его рука быстро метнулась вперед и схватила меня за запястье. Жестко. 

– Ты узнала, кто это, не так ли? Это единственная причина, почему ты спряталась от меня.

Я дрожала в его объятиях.

– Что ты с ней сделал? – прошептала я.

Он сухо усмехнулся. 

– Так ты думаешь, что я убийца. Как мило, что это первый вывод, который ты сделала.

– Нет-нет, я не думаю, что ты убийца. – Я сглотнула. Тупица, тупица, тупица. Если он убил ее, и он знает, что ты знаешь… ты тоже умрешь. – Прости, я не это имела в виду. Просто… что случилось? Тело так и не нашли. Ее догнал медведь?

Он не ответил. Просто молча смотрел на меня своими холодными темными глазами. 

– Я ревновала, – в отчаянии продолжила я, – но теперь понимаю. Я просто хочу, чтобы ты рассказал мне. Потерять кого-то вот так… Конечно, ты хочешь сохранить картину. Это все, что у тебя от нее осталось.

– Тебе следовало просто оставить эту тему, – сказал он странным безэмоциональным голосом, – мне жаль, что тебе пришлось узнать об этом таким образом.

Он бросился на меня, я закричала. 

Это конец. Его руки крепко сжали мои запястья, вытаскивая меня из-под стола. Я тянулась назад, пытаясь освободиться, но это было бесполезно…

Бам!

Громкий удар раздался позади нас. Эрик резко обернулся, и, буквально на долю секунды, его хватка ослабла. 

Я действовала мгновенно.  Вырвалась от него и побежала, обогнув стол и устремившись к двери. Оглянувшись, я увидела Эрика, бросившегося за мной.

Но я также увидела, что стало источником шума. 

Картина Ани упала со стены. Она валялась на полу, глаза пусто смотрели вверх.

***

Я всегда быстро бегала. 

Когда я уже была внизу, Эрик преодолел только половину лестницы. Вырвавшись на холодный воздух, я начала кричать. Он схватил меня сзади, и попытался затащить обратно внутрь, но было уже поздно. Зажегся свет. Наш сосед выбежал из дома, набирая 911.

Все было кончено.

Полиция арестовала Эрика за нападение. И, когда я рассказала свою историю о его одержимости портретом, они обыскали наш дом. И нашли в ящике его стола маленькую коробочку с золотыми сережками.

Сережками, которые Аня надела в поход.

Дело против него постепенно набирает ход. Я надеюсь и молюсь, что справедливость в отношении Ани будет восстановлена, и присяжные признают его виновным в ужасном убийстве.

И он сделал бы со мной то же самое, если бы я не сбежала? Если бы картина Ани не упала со стены? 

Конечно, этому было объяснение. Когда Эрик вешал картину, то по ошибке вбил один из крючков в простой гипсокартон. Из-веса картины он оторвался, и картина упала.

Но иногда мне кажется, что Аня присматривала за мной. Что ее автопортрет несет в себе частичку ее самой. И в ту ночь она защитила меня от того, чтобы я не стала жертвой монстра, который оборвал ее жизнь.

Картина теперь висит в моем фойе. Каждый день я прохожу мимо нее, и передо мной всплывают новые детали: темно-зеленая комната позади нее. Идеально прорисованная прядь светлых волос. Блеск в ее пронзительных серых глазах.

И иногда мне кажется, что она улыбается мне в ответ.

~

Оригинал (с) RobertMort

Перевела Регина Доильницына специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Комментировать

MNPenguin Клуб полуночников