Фобос, Страх, Кошмар иль Ужас –
Каждый в мире ему нужен!
Без заминки он задушит –
Ты против него не сдюжишь.
…
За одну ночь все знакомые нам с детства места вдруг превратились в подобие идеального города, построенного внутри снежного шара. Был еще только сентябрь, но на улице кружились снежинки, падающие вниз как сверкающие хлопья сахарной ваты. Все соседи высыпали наружу и украшали свои дома, потягивая из кружек что-то, что, как я полагаю, было некой новой версией горячего яблочного сидра. Я понятия не имел, к какому празднику они готовились. Я боялся узнать ответ.
Марвилл всегда был милым местечком, но вид, открывшийся мне сегодня, затмевал все. Это было нереально. Улица выглядела прекрасно. Все вокруг излучало атмосферу уюта, накрывающего с головой каждого, кто видел это.
Каждая мелочь на улице выглядела самую малость не такой, и стоило вам приглядеться, как становилось очевидно, что она хоть немного, но отличается от оригинала.
– Милый, с тобой все хорошо?
От голоса моей матери, раздавшегося из-за двери, у меня по спине побежали мурашки.
– Ты пропустил завтрак, парень, это недопустимо. Ты даже не поздоровался вчера с нашими гостями. Если такое поведение продолжится, придется наказать тебя. – Голос отца звучал непривычно строго.
Обычно он был совсем другим. Мой отец – самый добрый человек в мире, но тот, кто стучал сейчас в мою дверь, не мой отец. А эта легкомысленная женщина – не моя мать.
Я понял это по мерзкому звуку, с которым они скребли мою дверь пальцами. Порочному и злобному.
– Послушай, Логан, солнышко, нам нужно открывать кафе в начале сезона, но… – Она выдержала долгую паузу.
– Но ты нам там не нужен, – закончил за нее отец.
Не то чтобы все происходящее казалось мне недостаточно странным, но я все же никак не мог понять, почему мои родители не хотят, чтобы я им помогал. Ну, просто я никогда не был против работы, мне нравилось ездить в кофейню с мамой или папой по утрам, нравилось чувствовать запах свежемолотых кофейных зерен. Я любил готовить кексы и пирожные. Я знаю, что это не типичное подростковое увлечение, но у нас хорошая кофейня, люди, которые ее посещают, – тоже. И они никогда не скупятся на чаевые.
Я глубоко вдохнул и попытался успокоиться. Невозможно было прятаться в спальне вечно, в конце концов они были моими родителями. Да, прошлой ночью я больше всего хотел убраться отсюда к чертовой матери, но я же не мог их просто бросить?
Я подошел к двери и открыл ее. Родители стояли так плотно прижавшись к ней, что чуть не вывалились прямо ко мне в комнату.
Они были одеты как вчера, но их лица были в полном беспорядке, будто они за всю ночь не сомкнули глаз. У мамы потек макияж, а папин глаз дергался как сумасшедший.
Я постарался игнорировать их вид, потому что не был уверен, что хочу знать, чем они занимались всю ночь.
– Почему вы не хотите, чтобы я вам помогал? – спросил я самым будничным тоном, на который только был способен.
Они обменялись странными взглядами.
– Это только пока. Мы с радостью примем твою помощь, как только тебе станет лучше. Я приготовила завтрак. Иди ешь, – сказала мама с безумно широкой фальшивой улыбкой, приклеенной к лицу. Затем, не дожидаясь ответа, они синхронно развернулись и пошли вниз по лестнице. Несколько секунд спустя я услышал, как хлопнула входная дверь.
Я дождался, пока они заведут машину, и только тогда спустился вниз. Часть меня боялась, что вчерашние гости все еще в доме, но вокруг было пусто. Однако, стоило мне подойти к кухне, я кое-что услышал.
Мелодия. Она все еще звучала.
Мелодия, которую я услышал в продуктовом магазине и которая преследовала меня всю дорогу домой.
С бешено колотящимся сердцем я прыгнул в кухню. Понятия не имею, зачем я это сделал. Наверное, думал, что спугну того, кто может там прятаться. Конечно, я мог бы выбежать через парадную дверь, но, учитывая, что весь город только что превратился в чертов пейзаж из книжки с картинками, я чувствовал себя в большей безопасности, оставаясь в доме.
Вид кухни вызвал у меня разом и облегчение, и шок.
Там никого не было. Только горы и горы еды. Выглядело так, будто родители готовили всю ночь напролет. Не представляю, когда они успели накупить столько продуктов. Здесь хватило бы еды, чтобы накормить футбольную команду.
Рыба, мясо и овощи занимали столы. Они выглядели как желе, а пахли вообще непонятно чем. Шаткими колоннами, одна на другой, громоздились миски, наполненные неизвестной жижей. Тут и там стояли торты, сделанные из чего-то, напоминающего бетон.
Пока я пытался осознать, на что сейчас смотрю, мой живот снова болезненно скрутило. Я был чертовски голоден, но все, что я видел, выглядело просто отвратительно. Ничто из этого никогда не коснется моих губ. Я бы искренне восхитился инсталляцией, если бы это был какой-то объект современного искусства, но моя семья искренне считала это нормальной едой. Такой же, как та, что мы ели каждый день. И вот этого я понять никак не мог.
Через завалы я с трудом добрался до кухонного островка, чтобы выключить чертово радио. Когда наступила блаженная тишина, я понял, что эта мелодия играла фоном всю ночь.
Только теперь было очевидно, что играла она не в моей голове, а буквально у меня на кухне.
Тишина была самым приятным, что я слышал со вчерашнего вечера, но она не продлилась долго. В коридоре хлопнула задняя дверь. Из-за музыки я не слышал, как она открывалась, но тот, кто открыл ее, был уже внутри. Я скользнул взглядом по кухне. Может быть, я успею вылезти через окно, но что делать дальше?..
– Кто там? – крикнул я. Часть меня надеялась, что это просто родители вернулись за забытой вещью, но другая половина не желала даже видеть их перекошенные лица. Воспоминание о маминой улыбке, казалось, навсегда въелось в мой мозг.
– Это я. Ты один?
Это был Дэмиен.
Со вчерашнего дня я о нем ничего не слышал. Я несколько раз пытался дозвониться до него, но каждый раз попадал на голосовую почту. От Тессы тоже не было вестей. Я был взволнован ее предыдущим сообщением, которое гласило: ”НИЧЕГО НЕ ЕШЬТЕ. ОБЪЯСНЮ ПОЗЖЕ.” Она явно что-то знала, ну или догадалась об этом потому, что ее родители тоже сошли с ума. И оно же навело меня на тревожную мысль. Дэмиен слишком любил поесть.
Я промолчал, и Дэмиен появился в дверном проеме. Он выглядел несчастным. Глаза покраснели, под ними залегли тени и мешки, волосы торчали в разные стороны. Мы смотрели друг на друга, и ни один из нас, казалось, не мог найти слов. Он окинул кухню быстрым взглядом.
– Ты что-нибудь ел? – спросил он.
Я отрицательно покачал головой.
– От Тесс есть новости? – спросил я.
Он повернулся и произнес что-то одними губами. Через пару секунд за его спиной возникла Тесс.
Ее лицо и руки покрывали глубокие царапины, она выглядела очень встревоженной.
– Логан, ты должен пойти с нами. Нужно выбираться из этого города как можно быстрее.
***
Мы сели в машину Тесс. Снег все еще шел, покрывая землю белым покрывалом. Люди на улице смеялись и болтали, и на секунду мне показалось что стоит просто обычный декабрьский день. Но сейчас был сентябрь и половина людей здесь были не местными. Все они были одеты в черные старомодные наряды, а их лица были слишком совершенными, чтобы быть настоящими. Розовые щеки, зубы ровные и белые, волосы лежали в прическах волосок к волоску. Когда мы проезжали мимо них, они поворачивали глаза и головы нам вслед.
И они совсем не выглядели счастливыми.
– Что с тобой произошло? – прошептал я Тесс.
– Мама. Она совсем свихнулась. Она готовила все эти чертовы блюда и пыталась силой запихнуть их мне в глотку. Я сопротивлялась, и она стала кидаться на меня. Но ее лицо – вот это самая лютая хрень. Оно было абсолютно неподвижно, будто что-то внутри нее ею управляло.
– С моими родителями то же самое. Но они хотя бы на меня не нападали. Мне так жаль, Тесс, – ответил я.
Она только покачала головой.
– Когда все это случилось, я убежала к себе и написала вам обоим. А она пошла за мной. Это было так страшно… Дэмиен пришел как раз вовремя, прочитав мое сообщение. Мы отбились от мамы и спрятались в книжном.
Родители Дэмиена владели маленьким книжным магазинчиком. В детстве мы проводили там часы и успели перечитать почти все книги на полках.
– А что с твоими родителями, Дэмиен? – спросил я и почти сразу вспомнил, что они уехали в отпуск. – А, точно, не обращай внимания. Вы что-нибудь ели?
– Я, вообще-то, да. Я просто умирал с голоду, когда вернулся домой, но в холодильнике мышь повесилась. Я уже думал вернуться в супермаркет, но почему-то решил остаться дома. Я нашел завалявшихся пару яиц и поджарил их. Они, если что, выглядели вполне обычно.
– Ты себя нормально чувствуешь?
Он молча кивнул.
– Настолько нормально, насколько это вообще возможно, в таком дерьме.
– Может быть, эту хрень переносят только новые товары? – пробормотал я.
До этого момента вся эта абсурдная ситуация, конечно, казалась безумной и угрожающей, но после всего услышанного, мы были уверены, что нужно скорее отсюда выбираться. Мама Тесс всегда была такой любящей и доброй и уж точно не жестокой. Что бы она ни съела, оно свело ее с ума, и скоро та же участь постигнет всех местных.
Было странно, что настолько сильный страх могла вызывать такая идиллическая невинная картинка. Дети играли на улицах, магазинчики зазывали посетителей, весь городок готовился к сезону веселья.
Мы ехали молча. Нам было о чем поговорить и что обсудить, но после событий прошлой ночи, думаю, нам всем нужно было попробовать разобраться в этом самостоятельно. Я с трудом мог уложить это в голове. Контраст прекрасного и безумного был просто невыносим. Голова распухла от мыслей.
Настолько, что мне понадобилась пара минут, чтобы заметить мелодию.
– Ты включила радио? – спросил я Тесс, сидевшую за рулем.
– Нет, – прошептала она. – Оно само.
Она уже собиралась выключить музыку, но Дэмиен удержал ее руку.
– Слышите? Она меняется, – сказал он.
Он был прав. Сначала мелодия звучала как та, что мы слышали в супермаркете и у меня на кухне, но чем больше мы удалялись от центра города, тем более зловещей она становилась. Мы были уже рядом с границей, и мелодия звучала так, будто кто-то бросил песню “Жизнь в розовом цвете” в блендер. Изначально мелодия была странной, но смутно знакомой. Она вызывала теплое чувство, хотя головой я и понимал, что с ней связаны страшные вещи. Но то, во что сейчас превратились эти звуки было намного, намного хуже.
Звуки громких рыданий.
А потом рыдания перешли в вопли.
– Вырубай! – крикнул я, но никто из друзей не отреагировал. Их внимание было приковано к чему-то куда более страшному.
Мы выбрались из центра города, и, на первый взгляд, нас окружала более знакомая местность. Не было ни снега, ни незнакомцев, одетых в черное. На мгновение мне показалось, что мы выбрались из этого кошмара.
А потом я увидел их.
Трупы.
Тесс притормозила. Сначала мы не верили своим глазам. Это было ужасно.
Множество тел висело на деревьях с широко распахнутыми от ужаса глазами. В конце улицы мы заметили машину, врезавшуюся в дерево. То, что осталось от пассажиров, напоминало кровь и густую слизь.
– Останови машину! – крикнул Дэмиен, и мы резко встали. Он хлопнул дверцей и побежал к чему-то в конце дороги.
“Черт!” – подумал я, от всей души надеясь, что он не заметил лица своих родителей среди трупов.
Я быстро отстегнул ремень безопасности и выбежал на улицу вслед за другом. Тесс осталась в машине, недвижимая и ошеломленная.
Дэмиен обернулся прежде, чем я добрался до него.
– Не смотри, – прошептал он, но было уже слишком поздно.
На дороге лежали люди. Они не были родителями Дэмиана, но одно лицо было мне знакомо.
Наша учительница мисс Джонс. Самый умный и дружелюбный человек, которого я когда-либо встречал. Она лежала в луже крови, насквозь пронзенная металлической трубой.
– Они убили их. Всех, кто пытался сбежать, – прошептал я.
Глаза защипало от слез, но они быстро сменились тошнотой. Я думал, что вот-вот потеряю сознание. Дэмиен был таким же бледным.
Он что-то говорил, но я не слышал ни слова. Я попытался ответить, но ничего связного не вышло. Я вдруг резко почувствовал острое желание остаться. Я понял, что никуда не денусь. Это был конец. Мы останемся здесь, с мисс Джонс. “Жизнь в розовом цвете” гремела в моей голове, вперемежку с криками и рыданиями.
Мысли путались, и ничего конкретного в голову не приходило.
А потом я заметил машину. Тесс подъехала ближе.
Не помню, как я там оказался, но в следующий момент я обнаружил себя в салоне. Тесс дала задний ход.
Чем больше мы удалялись от от границы города, тем яснее становились мои мысли.
Этих людей никто не убивал. Они сами покончили с собой на границе. Я знал это, потому что тоже почувствовал это.
Отсюда не было выхода.
Мы застряли в этом идеальном снежном шаре.
~
