Я обнял Рипли и не удержался от слез. Он лизнул меня в лицо, дрожа и, что еще хуже, молча. Очень нетипично. Рипли – не из тихих собак, он всегда лаял, и встречая меня, и когда так сильно волновался, как сейчас. Но, что бы ни увидел здесь внизу, он только тихо прильнул ко мне и уцепился лапами за плечи, словно хотел на ручки, как в детстве… уже много лет прошло с тех пор и он слишком вырос для такого.
– Чертов ты идиот, – мягко прошептал я, и сразу почувствовал, как он махнул хвостом. Без шуток, я испытывал только облегчение от того, что Рипли нашелся. – Давай выбираться отсюда.
Я поднял его, мышцы напряглись от веса тяжелого мохнатого тела, и направился к лестнице, не сдаваясь усталости. Эти три-четыре ступени нелегко дались, но мы справились, и я толкнул люк. Одной рукой. Потом двумя. Снова и снова, изо всех сил… но люк не поддался ни на миллиметр.
– Черт! – кричал я, колотя кулаками по металлу, но только растянул запястье. Люк заклинило, а ручка, неведомым образом, начисто исчезла. Выходило, что придется искать болторез или что-то подобное, чтобы перерезать металлический штырь, запирающий выход. Я не мог сдвинуть его с места, силы не хватало. Прут диаметром не меньше трех сантиметров – задача не для мягкой плоти человеческих рук. Нужны инструменты.
По крайней мере это поправимо.
Спустившись вниз и переведя дух, я заметил на стене схему бункера, грубо набросанную мелом. Три этажа. Внизу – склад, о котором говорил Дэниэл, правда перечеркнутый большим крестом. Верхний этаж, на котором я и находился, назывался “Жилые помещения”. А вот на втором этаже находились мастерские. Значит там и должно найтись то, что мне нужно.
Одна дверь вела на бетонную лестницу, и, стоя на верхней ступеньке, я скользнул светом фонарика по перилам, спиралью уходящим вниз, не до конца понимая, что надеялся увидеть. Впрочем, внизу ждали лишь резкие тени и мерзкий запах, витающий в воздухе. Запах, от которого першило в горле и жгло легкие. Заходила ли полиция так далеко? Или они увидели ту жуткую запись и просто ушли? Почему-то мне показалось маловероятным, что этого было бы достаточно, чтобы всполошить весь департамент шерифа, так может их напугало что-то другое? Что-то, что смогло обратить в бегство десятки вооруженных людей? Что-то, что наверняка гнездилось там внизу.
Дверь…
Я тихо спускался вниз. Сначала даже подумывал оставить Рипли наверху, но, уже однажды потеряв его, я был готов рискнуть, лишь бы знать, что мой пес рядом. К тому же, он вел себя даже тише меня, и мне совсем не хотелось спускаться по темной лестнице в одиночку. Тишину нарушал только цокот его когтей по бетону, звук, который я находил удивительно успокаивающим. А мне и правда это было нужно: луч фонарика плясал по стенам в дрожащей руке, дыхание сбивалось.
На следующем этаже я нашел мастерскую, именно такой, какой вы могли бы ожидать. Большое пространство, заполненное генераторами, резервуарами для топлива и воды, бойлерами, обогревателями – практически всем, что нужно для выживания, но что нельзя расположить снаружи из-за радиации. Провода и трубы тянулись из одного конца комнаты в другой, и даже спустя столько лет большая часть механизмов все еще гудела в полной темноте, что я нашел глубоко тревожным. Мельком взглянув на это странное переплетение резких силуэтов и промышленных форм, выступающих из стен и пола, я вздрогнул и огляделся, быстро заметив небольшой участок, который Дэниел отгородил под мастерскую. Примерно пятую часть площади занимал большой верстак и несколько высококлассных станков, которые он явно активно использовал. Токарные станки. Циркулярные пилы. Сверла. Шлифовальные машины. Сварочные аппараты. Все, что нужно было мужчине, чтобы работать руками.
И, о, Дэниэл работал.
Я не совсем понимал, над чем, но на верстаке лежала рука. Ее водрузили поверх стопки бумаг, пожелтевших от времени. На белой доске еще угадывалась выцветшая диаграмма, похожая на схему шарнирного сочленения. Уставившись на эту руку, я подумал о записи, о механизме Дэниела, удерживающем его семью вертикально, и едва не оставил на полу свой завтрак. Не знаю, пытался ли Дэвид сделать конечности снова подвижными или просто искал способ собрать разлагающиеся останки своих детей, когда гниение заставило тела распадаться, но, судя по размеру, рука принадлежала ребенку 10-12 лет. Она лежала на столе, словно разобранные часы. И да, на руке не хватало пальца.
Боже, насколько же он сошел с ума?
Зажав нос, я начал выдвигать ящики один за другим, в поисках болтореза или, может быть, ножовки. Грохот заставит Рипли сделать пару шагов назад, и я притормозил, чтобы убедиться, что снова его не потеряю. А потом продолжил опустошать ящик за ящиком, надеясь найти хоть что-то. Что угодно, лишь бы сломать гребаный прут.
В конце концов, мне удалось раздобыть мощные плоскогубцы, лом и болторез. Первые я засунул в карман, второй спрятал за поясом, а третий, слишком большой, чтобы поместиться в карман, крепко сжал в кулаке. Болторез обнадеживающе оттягивал мне руку, и это успокаивало. Правда, не долго.
Что-то двигалось в темноте, там, в запутанных джунглях теней от труб и проводов, опутавших мастерскую, как лианы. Фигура. Крайне худая, но явно человеческая. Я не мог не вспомнить запись. Ну понятно же, что они не могли на самом деле шевелиться. Наверняка, Дэниэл это как-то подстроил. Леска, моторчик… Сама мысль о том, что тела двигались сами по себе… Нельзя в такое верить, ведь так? Я просто ухватился за эту идею, ведомый паникой. Вот и все…
И тут я увидел их. Пара белых маленьких точек светилась в темноте этого индустриального лабиринта. Рипли спрятался мне за спину и прижал голову к ноге, тихо, испуганно скуля.
– Это бликует металл, – сказал я вслух, пытаясь успокоить дрожь в руках. Свет фонарика так метался, что сложно было что-то разглядеть. – Просто два блестящих кусочка металла…
Огоньки моргнули и начали приближаться. И если у меня и оставались какие-то сомнения, то они рассеялись при виде бледной руки, появившейся в луче света.
Я рванул к лестнице и побежал наверх, но поднявшись всего на пару ступенек, заметил нечто на перилах надо мной: заплесневелый комок плоти, едва узнаваемый человеческий кулак, с иссохшими до костей пальцами. Сам того не желая, я поднял фонарик и увидел раздутое лицо безволосого трупа, уставившегося на меня сверху вниз. Я даже не могу сказать, кто это был: девочка-подросток или сам шестидесятилетний Дэниэл. Инстинктивно отвернулся… из мастерской на меня шло еще одно тело. Я оказался в ловушке. Некуда бежать. Теплая жидкость потекла по моей ноге – Рипли обмочился. Взрослый пес, поджавший хвост, дрожащий как щенок и отчаянно просящийся на ручки… Боже, хоть бы он продержался еще немного. Я не мог взять его на руки, но и оставить его здесь тоже не мог…
Идти было некуда. Единственный путь, который был еще открыт для нас – вниз, на склад. И мы побежали.
Сойдя с последней ступени, я с трудом поборол желание вернуться: плотный, густой воздух стоял стеной, даже мое дыхание слышалось как-будто издалека. Но сверху светились три пары колючих мертвых глаз, неотрывно смотрящих на меня, поэтому, не раздумывая, я бросился по коридору и бежал, пока не уперся в дверь.
Обычный склад. Вот только большинство полок перевернуты, а еда оставлена гнить на полу. Но несколько полок все же пережили погром, заставленные большими коробками… и могли бы стать убежищем. Если опуститься на колени и потушить свет, они нас не найдут
И тут я понял, что увидел не все, что хранил в себе склад…
Дверь выглядела почти нормально. Я мог понять, почему Дэниэл запутался: она походила на все остальные в бункере, но все же была иной. Слишком высокая и широкая, дверь зависла в полуметре от пола, металл весь порыжел от ржавчины, будто состарился быстрее всего остального в этом месте. Вокруг дверной коробки обильно рос влажный зеленый мох, как на болотных деревьях, и каждые несколько секунд что-то странное и маслянистое выступало из-под дверного полотна. Жидкость в радужных бензиновых разводах. Но основная странность, конечно, была не в этом: влага скапливалась крупными шариками, бросая вызов гравитации, и каждые несколько секунд очередная капля срывалась и летела через всю комнату, врезаясь в противоположную стену, в огромную лужу, расползшуюся по ней.
Вспомнив слова Дэниэла о радиации, я инстинктивно отполз от лужи и двери напротив, забившись в самый темный угол и надеясь, что Рипли не выдаст нас. потом выключил фонарик и затих.
Похоже, я слишком долго искал укрытие: не прошло и двух секунд, как в комнату вошли несколько фигур. Без света фонарика склад погрузился в чернильную темноту, но они производили достаточно шума, чтобы понять, что минимум двое последовали за нами. Я остался там, ничего не видя, не зная, идут ли они прямо на меня или готовятся уйти, вынужденный просто ждать и оставить свою судьбу на волю случая. А потом услышал, как что-то скребется о стену в полуметре от меня… сдался и включил фонарь, отчаянно желая узнать, что меня ждет.
Звуки оказались обманчивы.
Дэниэл Вэнс находился в нескольких сантиметрах от моего лица.
– Убирайся, – прошипел он, беззубым растрескавшимся ртом, живой труп, такой же, как и остальные, но с еще сохранившейся, неведомым образом, искрой разума, в широко распахнутых от ужаса глазах.
И тут я услышал это. Скрип двери. И, не задумываясь, повернул фонарь и увидел все. Увидел, как она открылась, увидел на той стороне не бетонный мешок… а яростное бушующее горло из красной плоти. Труба из пульсирующих мышц, усеянная зубами размером с ладонь. Спиральный спуск в безумие. В комнату хлынул горячий зловонный воздух, сбивая меня и гниющие трупы с ног, всех нас парализовало то, что мы видели, несмотря на то, что у большинства фигур рядом со мной и Дэниелом не осталось глаз.
– Какого хрена?.. – пробормотал я, не в силах отвести взгляд от адского горла.
– Оно идет. – Дэниэл, схватил меня за рубаху одной рукой и выкинул из комнаты. Я крепко ударился об пол и проехался по скользкой зловонной жиже, оставленной следами ступней Вэнсов. Она была холодной. И это, наверное самое ужасное. Не знаю почему, но я ждал, что то, что сочилось из них, будет лихорадочно горячим… Но нет. Моя рубашка промокла насквозь, как будто я упал в грязную лужу.
– Оно идет.
Этот голос принадлежал не Дэниелу. Я не мог сказать точно, но он звучал как шепот ребенка. Один за другим трупы приближались к открытой двери и склонялись перед ней. Я не знаю почему, но у меня сложилось впечатление, что от разума остальных ничего не осталось, но Дэниэл все еще боролся. Он снова посмотрел на меня и заговорил, прежде чем припал лицом к полу вместе с остальными.
– Единственное, что мы сделали не так – оказались здесь. Познали пытки. Ему не нужна причина, лишь возможность. Уходи. Он не отпустит нас. Он даже не позволит нам умереть. И если он тебя поймает, то и тебя не отпустит.
Его лоб коснулся земли.
И тогда что-то протянуло руку сквозь дверь и схватило его голову, словно спелое яблоко.
В удушливой панике я подбежал, схватил свою собаку, болторез и рванул прочь, словно мои ноги были поршнями, машинами, игнорирующими усталость и истощение, не замедляющимися ни на миг. Мне нужно было двигаться. Мне нужно было уйти. Рука, что схватила Дэниэла… вид этого смыл из моей головы все остальное. Больно было снова и снова видеть это, но осталось только они – огромные пальцы со слишком большим количеством костяшек и ногтями размером со смартфон.
Я добрался до верхнего этажа и почти рухнул от одышки, но не позволил себе долго отключиться. Подполз к лестнице, подтянулся, поднялся и принялся за работу, пытаясь срезать запор. Одной рукой это было практически нереально, но другая стискивала фонарь, беспрестанно освещающий дверь у меня за спиной… и вот, в очередной раз покачнувшись, я выронил единственный источник света.
– Нет, нет, нет… – жалко мяукнул я.
Но не было времени искать фонарь. Нужно было выбраться. И быстро. Я не мог видеть, но был уверен, что слышу, как что-то поднимается по этим лестницам. Не равномерный топот человеческих ног. Нет, что-то иное. Быстрый топот монструозного паука. Чего-то с сотнями ног или рук, или Бог знает чего, скользящего по полу, стенам и потолку, извиваясь телом, которое одной своей формой оскорбляло Бога…
Изо всех оставшихся сил, я навалился на болторез, и, наконец, болт поддался. Я распахнул люк. Света хватило ровно настолько, чтобы увидеть Рипли, вертящегося у подножия лестницы, в бессильном ужасе рычащего на дверь. Я спрыгнул, схватил его и взбежал по лестнице так быстро, что наверху мои мышцы превратились в желе, и я упал на четвереньки. Но мы все же вышли. Передо мной простирался длинный коридор, покрытый надписями, и в самом конце – дверной проем, освещенный теперь усталым голубым светом полной луны.
Рипли не нуждался в советах. Он мгновенно помчался по коридору, и я последовал за ним, ползком, с трудом удерживаясь на четвереньках. А потом вывалился в дверь и рухнул на лесную подстилку.
Несколько секунд я то терял сознание, то снова приходил в себя, но, подняв глаза и увидев над собой листву, и мерцающий лунный свет, резко очнулся и замер, посмотрев на нечто, схватившее меня за лодыжку. Рука протянулась из темноты, схватила меня, и медленно потащила обратно под землю. Что бы это ни было, большая часть его тела скрывалась в тенях за дверным проемом, но рука, схватившая ногу, была толщиной с мое туловище, а ладонь похожа на лапу крота.
Я ударил её кулаком. Я вцепился в неё ногтями. Я плакал, кричал и пинался, но ничто не могло остановить его. Из-за двери огромное лицо радостно улыбалось мне, не отводя глаз… Оно не спешило, давая моему разуму все время в мире, чтобы осознать грядущий кошмар. Наверное, если бы в тот момент у меня оказался пистолет, я бы застрелился, потому что, Боже, помоги мне, я не мог забыть взгляда Дэниела, того, как он опустился на колени, чтобы поклониться этой твари, зная, что надежда, гордость, радость или что-то еще, хотя бы намекающее на доброту, было настолько недоступно для жертв, что не было смысла даже мечтать об этом..
Как долго это существо будет удерживать их там, во тьме? Как долго оно будет удерживать меня?!
Я плакал, словно ребенок, чувствуя, как разум медленно сдается. Я перепробовал все, чтобы остановить проклятую тварь, утягивающую меня во мрак. Пинался. Рыл землю руками, в поисках корня, трубы – чего угодно, лишь бы зацепиться. Но его ничего не могло остановить.
До двери оставалось сантиметров тридцать, когда Рипли вернулся.
Собака, которая боялась пылесосов, пластиковых пакетов и дверей, открывающихся автоматически. Собака, которую однажды загнал в угол особенно дерзкий кролик, остановившийся посреди погони и обернувшийся, сбив с толку хищника на хвосте. Собака, рядом с которой ты даже фильмы ужасов смотреть не мог…
И он набросился на ту руку, словно волк, словно всегда был волком. И хотя даже не смог прорвать кожу, внезапного сопротивления оказалось достаточно, чтобы хватка твари ослабла, и я высвободил ногу. Не в состоянии встать, я опустился на колени, схватил собаку и дернул так сильно, как только мог, и тогда соскальзывающие зубы разорвали ее плоть, проклятая тварь, наконец,пролила кровь.
Мы с Рипли получили свободу и вместе откатились прочь от проклятой двери.
Я не терял времени на любопытство, не ждал и не раздумывал. Прижал собаку к груди и полз, наверное, с полкилометра. А когда дверь в бункер растворилась среди деревьев, я позволил себе упасть лицом вниз на землю и потерял сознание.
***
Врачи сказали, что у меня пневмония, что, я полагаю, имело какой-то смысл. Может быть, я даже поверил бы им, если бы не визит шерифа, который странными вопросами пытался выяснить, у меня, распластавшегося на больничной койке, что я видел или не видел. Я старался отделаться от него как мог. Мне не было интересно гоняться за этим конкретным кошмаром, выяснять, был ли он реальным или нет, по крайней мере, пока я лежал там, захлебываясь в цунами болезни. Честно говоря, я, по крайней мере, мог понять, почему полиция так мало сделала, чтобы оцепить это место. Иногда я подумываю сделать это за них, но по сей день мне все еще снятся кошмары о том, как меня затягивает в темноту за той дверью. Не за дверью бункера, а за той, что ниже. То, что я увидел, было своего рода безумием, я уверен в этом, и часто думаю о словах Дэниела.
Ему не нужна причина, лишь возможность.
Так или иначе, Вэнсы стали этой возможностью. Может, они построили свой бункер на линии силы, или в прорехе между измерениями, или на месте, где когда-то проводили сатанинские ритуалы. Я даже не уверен, что это имеет значение. Они отправились в темноту, думая, что найдут безопасность, что переждут крах мира, но там что-то уже поджидало их, шанса захватить семью из семи человек, запереть их, лишить возможности сбежать, и медленно отобрать у них все, что только можно…
Я переехал после этого. Ничего не мог с собой поделать. Дело не только в воспоминаниях, понимаете. В моем подвале стояла коротковолновая радиостанция, которую подарил отец, когда я был еще мальчишкой. Боже, я и забыл о ней… по крайней мере, до тех пор, пока однажды не проснулся от ревущих помех в темноте.
И среди шипения пробивался шепот мужчины, голос едва узнаваемый, но однозначно знакомый.
…отпусти их, отпусти их, отпусти их, отпусти их, отпусти их, отпусти их…
~
Телеграм-канал, группа ВК чтобы не пропустить новые посты
Хотите получать эксклюзивы? Тогда вам сюда =)
Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.
Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.
