С тех пор, как пропала Адалин, мы с Чарли остались совсем одни. Я и не против. Никогда особо не любил шумные компании. Если бы хотел видеть людей, я бы не оставался жить как можно дальше от цивилизации, как думаете? Мне достаточно того, что Чарли иногда забредает домой, чтобы поесть, поспать и оставить пару подарков. А я коротаю время за книгами и иногда за просмотром телевизора. Адалин оставила после себя так много… Все эта ее слабость к детективным романам. Раньше я никогда ими не интересовался, но сейчас, полагаю, чтение книг, которые так ей нравились, позволяет мне снова почувствовать себя ближе к жене.
Дочь говорит, что я здесь схожу с ума. Я же говорю, что никогда не был так счастлив. Не хочу возвращаться в город и гнить в каком-нибудь доме престарелых, где снисходительная медсестра будет сюсюкать со мной, как с ребенком. Да, мне восемьдесят пять, но я такой же сообразительный, как и прежде. Хоть и не такой шустрый. Но если что-то нужно будет починить, у меня есть телефон и интернет. Я могу вызвать помощь, если понадобится, и намерен дожить свои дни здесь, в этом доме, посреди бесконечных лесов. Дышать свежим воздухом, отдыхать в блаженном одиночестве и ждать, когда Господь решит, что пришел мой черед. А до тех пор я сделаю все, что могу, чтобы наслаждаться оставшимся временем на своих условиях.
Конечно, Сара беспокоится обо мне больше, чем следовало бы. Полагаю, я должен находить это милым, но вообще-то это немного раздражает. Я нежно люблю дочь и рад, что мы правильно воспитали ее, но когда я пытаюсь читать, меньше всего хочется, чтобы она колотила в дверь и суетилась надо мной. Я сижу в любимом кресле на веранде. У меня есть кофе и сэндвич. Я никуда не собираюсь уходить, а даже если бы и собирался, едва ли бы мне это не удалось!
Несмотря ни на что, она все настаивает, что мне нужна компания. Я перестал спорить. Полагаю, она делает это больше для собственного спокойствия. Я лично не был рядом с отцом в его последние годы и не заговорил с ним и после его кончины. Хотя… Наверное, хотел бы, чтобы у кого-нибудь из нас хватило смелости сказать напоследок что-нибудь приятное. И, наверное, хотел бы, чтобы это был я. Кроме того, иногда она приносит мне подарки. Не такие необычные, как те, что от Чарли, но по-своему необычные. Камеры наружного наблюдения, чтобы я мог видеть, кто идет, прямо с планшетного компьютера, и, несомненно, сам планшетный компьютер. Полагаю, я достаточно хорошо адаптировался ко всему этому современному. Хотелось бы думать, что справляюсь даже лучше, чем большинство людей моего возраста. И, если честно, мне нравится, насколько технологии упростили некоторые вещи. Даже если и то, о чем я и не просил.
На днях Сара спросила, беспокоит ли меня долгое отсутствие Чарли. Я ответил, что нет. Чарли всегда был уличным котом. Он такой же обитатель леса, как птицы и белки. Адалин беспокоилась о нем, потому что в лесу водятся койоты и медведи. А я – нет. Я думаю, что если Чарли умудрился прожить так долго, не нарвавшись на неприятности, значит, он знает, что делает. А судя по тому, что он иногда приносит домой, у меня сложилось впечатление, что ему точно ничего не угрожает. Это случалось не часто, но время от времени, когда Чарли возвращался, у него была с собой какая-нибудь безделушка. Иногда хлам. Крышки от бутылок, куски старых консервных банок и еще много чего. Иногда монеты. Обычно просто мелочь. Но время от времени появлялось что-нибудь более ценное. Ювелирные изделия и всякие безделушки. В основном бижутерия, конечно, но, несколько штук выглядели вполне дорогими. Я хранил те, что выглядели как настоящие, в ящике стола на случай, если кто-нибудь когда-нибудь придет за ними – продавать украшения казалось неправильным. Я предположил, что безделушки теряли в лесу туристы, а Чарли находил. Либо так, либо он рылся в какой-то куче мусора. Трудно было сказать наверняка. Несмотря ни на что, у меня сложилось впечатление, что он держался подальше от неприятностей. Некоторые кошки тупые. Чарли – нет. Я верю в этого кота больше, чем в большинство людей.
Тем не менее, Сара не собиралась сдаваться.
– Тебе совсем не интересно, куда он уходит?
Что-то мне подсказывало, что она спрашивала больше из любопытства, чем из-за чего-либо еще, и это наводило на мысль, что дочь к чему-то ведет.
– Что делает этот кот – дело кота.
– И тебе ни капельки не любопытно, да?
– Ладно, что ты опять купила? – Рекламная кампания начала немного раздражать. Сара просто смущенно улыбнулась.
– Хорошо… Хорошо. Я просто подумала, что это может быть забавно, понимаешь? Знаешь, эти камеры. Люди надевают их, когда катаются на велосипеде и все такое. Можно прикрепить прямо к своему телу! Разве это не изящно?
– Полагаю так. – Смысла я в этом так и не разглядел, но решил подыграть.
– Это может быть круто. Тебе будет на что посмотреть, когда он вернется!
По правде говоря, я решил, что это дурацкая идея… Но, полагаю, она привлекла мое внимание. Что-то внутри подсказывало, что именно этот вопрос не дает мне уснуть. Кроме того, Сара так радовалась своей находке, и как бы сильно дочь ни раздражала меня иногда, я ни разу не смог сказать “нет” своей маленькой девочке. И не собирался начинать сейчас, когда ей стукнуло пятьдесят.
– Я полагаю… Чарли мирился с нелепыми свитерами, которые твоя мама напяливала на него на Рождество. Думаю, и камеру стерпит, во вред ему точно не пойдет.
– Да-да! Поверь мне! Это будет весело! Обещаю!
Я слышал, как годы тают в ее голосе, и под морщинистым лицом и сединой на висках видел ту самую двухлетнюю девочку, с которой так неохотно сидел и пил воображаемый чай когда-то давным-давно. Она расплылась в широкой улыбке и полезла в сумочку и достала камеру, похожую на маленькую серую коробочку. Вздорная девчонка даже купила шлейку.
– Детям это тоже понравится. Знаешь, они всегда спрашивают о тебе и Чарли.
– О, я уверен, что так и есть.
“Детям”, должно быть, уже перевалило за двадцать. Сомневаюсь, что они особо задумывались о том, чем занимаются два старика. Но с ее стороны было мило солгать.
Глядя на эту шлейку и камеру, первое, о чем я подумал: “Чарли это вряд ли понравится”. Но оставил эту мысль при себе. Если не считать того, что бедному коту прибавится неудобств, идея казалась достаточно безобидной. И, возможно, мы действительно увидим что-то интересное на записи.
Сара, конечно, показала, как все настроить. Показала, как получить доступ к видео самостоятельно, и я бы сказал, что освоился с этим довольно быстро. По крайней мере записал инструкцию, и если бы застрял, всегда мог позвонить ей. Затем, поболтав еще немного, она ушла домой, позволив мне вернуться к блаженному одиночеству.
Чарли еще не вернулся, но обычно он и не появлялся до захода солнца. Итак, я отложил обновку в сторону, сел почитать книгу и в какой-то момент заснул в своем кресле.
Когда я проснулся, уже светало. Чарли сидел на перилах крыльца, прямо за окном, чтобы я заметил его, когда проснусь. И, как только увидел, что я пошевелился, начал мяукать и ходить взад-вперед. Я поднялся, потянулся и пошаркал к двери, чтобы впустить его. Чарли юркнул в дом, как обычно направившись прямиком к миске с едой. Позади что-то осталось лежать на крыльце.
Подарок ярко блеснул на утреннем солнце. Медленно я наклонился, чтобы поднять его. Ожерелье. Судя по патине, из настоящего серебра. Цепочка выглядела порванной, но брелок уцелел. Маленькое сердечко. Ничего особенного, но, полагаю, он принадлежал леди. Гравировки не было. Никаких признаков того, чье оно. Вполне вероятно, что никто не придет за кулоном, но я все равно отнес его в ванную, чтобы отмыть, прежде чем положить в ящик к остальным. В ящик гремящий от старых колец, ожерелий, сережек и редких монет, которые Чарли приносил на протяжении многих лет.
Старый кот прирос к миске с сухим кормом, будто в жизни не видел еды. Честно говоря, мне было немного жаль его… оставалось надеяться, что ему не пришлось ждать слишком долго. Я пошел за влажным кормом, частично в качестве извинения, частично потому, что знал, что он начнет громко жаловаться, если я не накормлю его нормальным завтраком. А я слишком устал, чтобы слушать этого старого пердуна.
Чарли – хороший кот, несмотря на его бродяжническую натуру. Седеющий мейн-кун со злобной мордочкой, таявший, как масло, в руках Адалин. Она всегда была склонна нянчиться с ним, но я видел в Чарли такого же скрягу, как я сам, с которым можно коротать дни. На самом деле я никогда никому этого не говорил, но всегда представлял, что, если бы он умел говорить, то делал бы это с южным акцентом, будто не выпуская сигарету из зубов.
Только услышав, что я открываю влажный корм, Чарли выжидательно прижался к моим лодыжкам, мяукая и требуя завтрак. Я решил, что незачем заставлять его ждать. Поставил миску на кухонный стол, позволил ему взобраться на столешницу и наесться досыта, а сам принялся за свой завтрак. Потом Чарли вздремнул в кресле, в котором когда-то любила сидеть Адалин. Я не беспокоил его до полудня, пока не вспомнил о камере.
Она осталась в гостиной, и хотя я не слишком пылал желанием надеть ее на Чарли, воспоминание об ожерелье, которое он притащил тем утром, заставило задуматься. Откуда мой старый друг брал все это барахло? Он нашел его, украл? Где? Камера ответила бы на этот вопрос… Сара и так возбудила мое любопытство относительно того, куда он уходил. Но подвеска призвала действовать.
Чарли валялся с довольной мордой сытой кошки, и не обратил внимания, когда я встал и пошел за камерой. Я еще раз перечитал инструкцию и немного поиграл с неведомым аппаратом, прежде чем попытаться настроить камеру. Записал небольшой фрагмент, как Чарли дремлет на кресле, и загрузил его в свой компьютер. Качество показалось довольно хорошим. Получить доступ к файлам было несложно. Может, пришло время убедиться, что шлейка налезет?
Чарли лишь слегка запротестовал, когда я побеспокоил его. Я совершил непростительный грех, разбудив кота, но он проявил снисходительность, несмотря на явное недовольство.
– Извини, старина. – Я примирительно почесал его под подбородком. Застегнул на нем шлейку, затем прикрепил камеру к груди. – Полагаю, мы вместе отправимся в твое следующее приключение, а?
Он только мурлыкнул и понюхал мои пальцы. Затем плюхнулся обратно и продолжил отдых. Но ненадолго. Уже через десять минут или около того, Чарли был у задней двери, потягиваясь и расхаживая взад-вперед, готовый снова отправиться в путь.
Я проверил, включена ли камера, прежде чем отпустить его.
– Счастливого пути, пилигрим.
Он выбежал на улицу и запрыгал вниз по лестнице. Остановился, коротко оглянулся на меня, и скрылся в лесу. Я понял, что не увижу друга до наступления темноты.
Обычно я уже ложился к девяти, особенно учитывая ранний подъем. Но мысли о Чарли и о том, что обнаружится на камере, не давали мне уснуть, и я не мог избавиться от ощущения, что в доме стало слишком тихо. Я включил телевизор, чтобы попытаться отвлечься, – чтение не помогало. Даже налил себе чего покрепче. Ничего в этом нет плохого, вообще-то. Давненько я не баловался, не с тех пор, как… Да. Ни разу с похорон Адалин…
Мы похоронили пустой гроб. Тело не нашли. После двух месяцев поисков не было особого смысла притворяться, что она вернется. Мой разум оставался острым на протяжении многих лет, Адалин же повезло меньше. Слабоумие было наследственным. Мы видели, как это случилось с ее матерью… Медленный, жестокий распад личности. Годами мы оба боялись, что подобное случится и с ней. А когда начали замечать признаки, ни один из нас не признал этого, даже когда они стали слишком явными, чтобы их игнорировать.
Сара постоянно была рядом. Тогда она делала все, что от нее зависело, в попытке помочь старикам. Воля Адалин не слабела до самого конца. Сара предложила дом престарелых, но никто из нас не хотел туда отправляться. Адалин не ослабела. Мы с ней могли позаботиться о себе. Мы сохранили здоровье до глубокой старости. Даже ходили гулять по тропинкам за домом! Отправляться в богадельню, где ее бы превратили в ребенка, обращались бы с ней, как с неполноценной только потому, что она была старой и больной… Забрать ее из дома, который она знала много лет… Я не мог так с ней поступить! И не хотел смотреть, как она проходит через это. И, да будь я проклят, если позволил бы ей уехать без меня. Нет. Она была моей женой. В болезни и здравии, пока смерть не разлучит нас! Таковы были клятвы, и я собирался соблюдать их до самой смерти.
Смерть…
Когда я был молодым человеком, лет всего за двадцать, и собирался сделать ей предложение, перспектива состариться вместе приводила меня в ужас. Но я никогда не отверг бы воспоминания, которые мы создали вместе. Ни за что. Но тогда… Мысль о том, что однажды я потеряю ее, или о том какую боль она испытала бы, если бы потеряла меня… Эта мысль иногда закрадывалась в мой разум. Я всегда прогонял ее, откладывая на будущее, когда ничего уже нельзя будет изменить.
А потом… Однажды утром я проснулся и обнаружил, что место на кровати рядом со мной пусто. Больше я ее никогда не видел…И пришло время смириться с тем, что ничего не изменить.
Полиция предположила, что она отправилась гулять одна. Она делала так раньше, когда мы были моложе. Я не стал с ними спорить… Полагаю, именно так она и поступила. Она проснулась, забыла о прошедших годах, вышла на крыльцо, на свежий утренний воздух и решила насладиться им. Вышла и больше никогда не возвращалась.
Может быть, она потеряла тропу, свернула и забрела глубоко в лес. Может быть, она упала, ушиблась, и ее так и не нашли… Какой бы конец ее ни постиг, я предпочитал не думать об этом. Лучше мне не знать. Даже если неведение – самая жестокая вещь в мире.
Сара, конечно, была рядом со мной. Я полагаю, именно поэтому она так сильно старалась подарить мне любовь в последнее время. Интересно, не боится ли она в глубине души, что однажды я последую за Адалин в те леса, и она тоже больше никогда меня не увидит?
Скотч остался нетронутым, я тупо пялился в телевизор, на самом деле не следя за рекламным роликом на экране. Краем глаза я уловил движение, и оно мигом оторвало меня от невеселых мыслей. Чарли расхаживал по крыльцу, вроде бы даже не потеряв свою камеру. Я поставил стакан и пошел впустить его.
– Хорошо погулял, старина?
Он направился прямиком к своей миске. Время ужина. Я позволил ему наесться сухим кормом и принес пакетик с угощением. Это привлекло его внимание, и он запрыгнул на кухонный стол в ожидании добавки.
– Ты избалованный кот, а?
Бьюсь об заклад, если бы он мог ответить, то сказал бы что-нибудь вроде: “Будь здоров, пилигрим”.
Пока Чарли ел, я снял камеру с его груди и расстегнул ремень шлейку. Он был только рад свободе.
Камера порядочно испачкалась, и перестала записывать уже некоторое время назад.. Я смутно припомнил, что Сара говорила что-то о чертовски малом времени работы. Пара часов или что-то вроде того. Вряд ли мне удалось бы посмотреть все приключение целиком, но и этого было достаточно. Сомневаюсь, что пропустил бы что-то особо интересное.
Я устал и хотел спать, но камера манила. Не могу объяснить чувство срочной необходимости просмотреть запись, которое меня одолело… Возможно, рутинная жизнь наскучила больше, чем я думал. На кадрах могло найтись и что-то интересное… Я погладил Чарли по голове и решил, что чашка чая придаст мне сил.
Когда все было сказано и сделано, а Чарли удобно устроился в своем любимом кресле, я удалился с горячим чаем в кабинет. Подключил камеру к компьютеру и отпил из кружки.
Камера записала всего несколько отрывков. Некоторые из них снял я дома. А вот последнее видео… Должно быть, оно записалось где-то в лесу. Картинка выглядела почти непроглядно черной, будто что-то закрывало камеру. Я нахмурился от души понадеялся, что файл не был испорчен. Придется звонить Саре, и кто знает, когда она сможет выбраться в гости…
Я все равно щелкнул по видео, просто чтобы посмотреть, что будет. И вообще-то не ожидал, что оно запустится, но оно запустилось. Я видел подбородок Чарли и свои собственные ноги в джинсах. О, это я помню. Снято как раз перед тем, как я выпустил кота.
– Счастливого пути, пилигрим. – Услышал я свой голос. Задняя дверь открылась и Чарли вышел в лес.
Далее последовали кадры, на которых Чарли прячется за кустами и высокой травой. Не самое интересное зрелище в моей жизни. Он взобрался на несколько упавших веток и пробрался в один из соседских дворов. Немного понаблюдал за людьми и даже съел несколько угощений, которые, наверняка, предназначались ему. Маленький обжора. А потом снова ушел в лес.
Готов поспорить, что в какой-то момент он пошел по пешеходной тропе, по которой мы с Адалин обычно гуляли. Я узнал небольшой ручей. Слышался знакомый шелест травы и журчание воды, хотя звук быстро стал раздражать, и пришлось убавить громкость. Я не мог не задаться вопросом, куда, черт возьми, он там направляется, но предположил, что кот просто охотится. Может выслеживает мышь или что-то в этом роде.
Кроны деревьев со временем становились все гуще. Кот взобрался на поваленную березу. Отслоившаяся кора морщилась под его лапами. Ствол вел к другому, еще живому, дереву. Полог над головой был достаточно густым, чтобы казалось, что наступила ночь, несмотря на то, что было еще довольно раннее утро. Судя по временной метке, кот гулял всего час с небольшим. Чарли двинулся вдоль ветки высокого дерева, шагая так, словно знал, куда идет.
Я мог бы поклясться, что мельком увидел что-то впереди. На первый взгляд, оно было немного похоже на птичье гнездо, хотя и казалось слишком большим. Тем не менее, я знал, что некоторым птицам нравятся большие гнезда. Чем дольше я наблюдал, тем больше деталей улавливал. Это определенно было что-то вроде гнезда. Ветки и листья специально сложили в знакомую конструкцию. Хотя, все еще, это было очень, очень большое гнездо.
Оно полностью заняло верхушку одного из деревьев, а Чарли все продолжал карабкаться наверх, будто еще не дошел до места. Черт возьми, я даже не мог разглядеть эту штуку целиком. Чем дальше, тем больше она походила на стену из веток, слишком больших, чтобы их могла поднять птица.
И вот, одна из веток, по которой путешествовал Чарли повернула к гнезду. Черт. Я мог поклясться, что вижу несколько веревок, скрепляющих конструкцию… Хотя сложно было что-то путем разглядеть.
Чарли нашел щель в стенке и протиснулся внутрь, словно к себе домой. Внутри стояла темень. Он двигался медленно, тщательно просчитывая каждый шаг. Прошло больше минуты, прежде чем снова забрезжил свет… Достаточно долго, чтобы заставить меня проверить, закончилось ли видео. Оставалось еще около получаса.
Наконец, он вышел по другую сторону стены. Света внутри гнезда было мало. Пол устилали большие черные перья, солнечный свет отражался от блестящих предметов тут и там. Консервные банки, детские игрушки, карманные часы, застежки капюшонов… ювелирные украшения…
Это вот тут он добывал подарки? Что это, черт возьми, за место? Какое-то огромное воронье гнездо? Меня не назвать экспертом по воронам, но я и представить себе не мог, что они могли бы соорудить что-то настолько большое. Чарли сделал паузу, как будто присматриваясь или прислушиваясь к чему-то… и продолжил путь. Остановился, обнюхал несколько блестяшек и небрежно направился к дальней стороне гнезда.
Пока он шел, я заметил очертания предметов, совсем не походивших на ветки. Коричневатые, они легко сливались со стенками… Но форма у них была неправильная. У веток нет таких гладких краев. Ветви не загибаются внутрь сами по себе… и у ветвей нет глазниц.
Я разглядел череп какого-то животного, крупного грызуна, пустым взглядом смотревшего из переплетенных ветвей. Увидел кости, обернутые веточками поменьше, вплетенные в конструкцию гнезда, а потом увидел нечто, что заставило сердце забиться быстрее, а желудок наполниться кислотой…
Мне приходилось видеть человеческие черепа по телевизору, но никогда в реальной жизни… Если бы не спутанные черные волосы, которые все еще уцелели на голове, я, возможно, смог бы отбросить мысль. Решить, что это кто-то другой. Но я узнал эти волосы. Я целовал эту головку тысячу раз, за нашу совместную жизнь. Помнил смеющиеся глаза в этих теперь пустых глазницах. Даже после смерти я узнал свою Адалин!
Или… то, что осталось от моей Адалин…
Сколько ее костей вплели в это гнездо? Само по себе ее тело не могло стать его основой! Сколько других людей заложили в него, как ветки, как строительный материал? О Боже … О Боже милостивый…
Чарли благоговейно сидел перед черепом Адалин, и я знал, что он тоже узнал ее. Он почти наверняка приходил туда, чтобы оплакать потерю, засвидетельствовать свое почтение или просто побыть с ней, даже если ее давно нет на земле.
Оставалось только молиться, чтобы то, что сделало это с ней, забрало ее после смерти. Но, судя по ранам в черепе… вряд ли ей оказали такую милость. Но что могло сотворить такое? Что забрало ее? Что… Чарли сидел тихо почти десять минут, а я рыдал, прижимая руки ко рту, чтобы заглушить горестные вопли.
Затем он пошевелился. Внезапно, как будто что-то испугало его. Из динамиков я услышал хриплый звук. Нечеловеческое шипение, звучавшее как нечто среднее между садистским кудахтаньем и чириканьем большой птицы. Чарли поспешно скрылся, проскочив между просветами в ветвях гнезда, и только после решился оглянуться.
Сквозь щели в ветвях и костях я увидел, что в гнездо проникло что-то еще, хотя я не мог полностью разглядеть, что. Видно было только две чешуйчатые лапы, каждая из которых заканчивалась четырьмя огромными когтями – совсем как у хищной птицы.
Оно щебетало и кудахтало, направляясь туда, где только что сидел Чарли, неуклюже подпрыгивая все ближе. Тело существа покрывали длинные черные перья. Клекот не смолкал. Оно наверняка осматривало то место, и я услышал, как он зашипел. Это не отпугнуло существо, которое теперь охотилось за ним… Существо, которое, вероятно, убило мою жену…
Я услышал шелест веток, и изображение смазалось, когда Чарли принялся выползать из гнезда. Он пробирался сквозь просветы в ветвях, как будто делал это тысячу раз, и быстро нашел дорогу на длинную ветку, ведущую вниз. А затем побежал на свободу, и самым последним кадром, который я увидел в этом видео, была размытая земля под его лапами.
Видео закончилось. В дверях кабинета застыл Чарли. Его глаза были широко раскрыты, уши навострены, будто звуки того существа, напугали кота.
Трясущейся рукой я поманил его к себе. Чарли запрыгнул на стол. Я не уверен, пришел ли он, чтобы защитить меня, или хотел, чтобы я защитил его… В любом случае, я был рад его компании. Усадил старика на колени, покрепче прижал к себе, и через несколько минут пушистое тельце снова расслабилось. Счастливчик… Вряд ли мне удастся последовать его примеру.
Я уже пересмотрел отснятый материал бесчисленное количество раз. Ничего не сказал Саре, когда она спросила, надевал ли я камеру на Чарли. Сказал только, что займусь этим. Она никогда не увидит того, что видел я… Она никогда не узнает, что случилось с ее матерью, никогда!
Но я не настолько глуп, чтобы удалить эту запись… Если когда-нибудь понадобятся доказательства, они должны быть доступны. Саре или кому-либо еще, кому они могут понадобиться, если я не вернусь из леса сегодня.
Я не охотился много лет, но я стряхнул пыль со своего старого ружья. Оно все еще отлично работает, и патроны есть. Вот только не знаю, стреляю ли я теперь хотя бы вполовину так хорошо, как раньше. Одно дело попасть в несколько консервных банок на заднем дворе, и совсем другое – в движущуюся мишень. Но я уверен, что так или иначе справлюсь.
Уверен, что смогу пройти по пути, которым шел Чарли… Не так, как он, но почти. Уверен, что смогу найти гнездо. Смогу найти ужасное существо, которое там живет. И когда я его найду… Когда я его найду, клянусь Богом, я убью его. Ради Адалин.
Ради Адалин…
~
Телеграм-канал чтобы не пропустить новости проекта
Хотите больше переводов? Тогда вам сюда =)
Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.
Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.
