Здесь все решают кости, и я не знаю, насколько удача будет ко мне благосклонна. Пока что, кажется, она не на моей стороне.
Главы: 1
~
Буря ненадолго затихает. Снег все еще валит, но на несколько долгих секунд ветер замолкает. И в этой краткой тишине я слышу, как над моей головой скрипят половицы. Снова смотрю на карточку в своей руке, кровь шумит у меня в ушах.
ЖЕНЩИНА НАВЕРХУ
– Женщина наверху, – бормочу я дрожащим голосом.
–…Она сделает тебе больно, если спустится. – Тихий голосок из-за кресла заставляет меня замереть.
Я ахаю в шоке:
– Покажись! – Задыхаясь, я вскакиваю на ноги и вся подбираюсь, в напряженном ожидании уставившись на кресло. Сбоку появляется маленькая ручка. За ней следом бледное, настороженное лицо, глаза, неотрывно наблюдающие за мной. Ребенок. Маленькая девочка, не больше десяти лет на вид.
С минуту мы молча не сводим друг с друга глаз, тишину нарушает лишь потрескивание огня в камине. И скрип неуверенных шатких шагов сверху. И ветер, снова взревевший раненым зверем.
Я узнаю ее. Я все понимаю. Она стояла в угрюмой группке детей на карточке “ДЕТИ ВУАЛИ”
Девочка бросает взгляд налево, на неподвижную статую Хåварда Ниссе. Смотрит на него с беспокойством и снова поворачивается ко мне.
– …Здравствуй, – говорю я ей.
– …Привет. – Она все еще едва высовывается из-за кресла.
– Ты знаешь ее? – Я решаюсь спросить после долгого молчания. – Знаешь женщину наверху?
Снова пауза.
– …Да, – шепчет девочка, потирая руку. Янтарные отблески пламени пляшут на ее лице. – Она пока еще растеряна. Но это ненадолго. Не позволяй ей спуститься вниз. Пожалуйста, не позволяй ей спуститься… Ей больше всего нравятся взрослые. У тебя есть железо в доме?
Я пристально смотрю на нее, пытаясь понять, чего она от меня хочет.
– Железо?
Девочка кивает, выбирается из-за кресла и делает шаг ко мне.
– Нужно поторопиться, – шепчет она. – Есть что-нибудь железное?
Я задумываюсь на секунду.
– У меня есть столовые приборы. Они из стали, так что…
Девочка качает головой, она поднимает глаза к потолку вслед за грохотом, вновь разносящимся по дому.
– Нет, мисс. Нужно железо. Все дело в запахе. Она ненавидит этот запах. Для них железо пахнет кровью.
Железо… железо…
– Сковородки, – озаряет меня. – У меня есть несколько чугунных сковородок и кастрюль…
– Да, подойдет. – Девочка кивает. – Хватай их и клади на лестницу, только, пожалуйста, быстрее.
Быстрее.
Я киваю и спешу через арку из гостиной в коридор. Девочка будто хочет последовать за мной, но потом передумывает и остается неловко стоять посреди комнаты, глядя на игру. Я врываюсь в кухню и присаживаюсь на корточки у шкафчиков.
Где же они? Куда я их засунула?
Я не могу перестать думать об ужасной картинке на обороте карточки. Слегка приоткрытая дверь и дразнящая клубящаяся пустота за ней…
И эта девочка…
Я отмахиваюсь от тяжелых мыслей. Позже у меня будет время, чтобы все обдумать. А пока придется просто поверить ей. Железо, мне нужно железо…
…И где-то там, в глубине среди забытого скраба… Вот она, чугунная кастрюля с темно-серыми крапинками, подарок моей матери на давно прошедший день рождения. Две сковородки из того же набора… только две? Готова поклясться, что их было больше…
Но времени нет. Придется обойтись этим. Посуда тяжелая, и я покряхтывая от напряжения, встаю с колен, прижимая ее к груди. Скорее к подножию лестницы. Я неуклюже бреду вверх по ступеням, поднимаясь лишь чуть выше середины пролета. Не думаю, что смогла бы добраться до верха, даже если бы и хотела: железо в моих руках с каждым шагом становится все тяжелее и горячее. Я и так едва иду, ноги налились свинцом. И даже отсюда чувствую, как воздух наверху колеблется от едва слышного шепота, будто раскаленное марево.
Женщина наверху. Она здесь. Не могу не думать об этом. Она в моем доме.
Как жаль, что я не оставила свет на втором этаже включенным, когда еще могла. Теперь уже слишком поздно.
Я осторожно ставлю кастрюлю в нескольких ступенях от верха лестницы, борясь с подступающей паникой, и спускаюсь вниз, где ставлю одну из сковородок.
Почти, Каролина, почти все.
Не сдерживая горького вздоха облегчения, я обеими ногами встаю на пол первого этажа. Сковородка стоит в паре ступеней передо мной. Украдкой последний раз смотрю на лестницу. Отсюда виден лишь небольшой кусочек площадки, но ее присутствие очевидно. Я кожей чувствую, как она снова начинает идти. Женщина наверху.
…Внезапный всплеск активности заставляет меня в ужасе отшатнуться, крича. Быстрая темная тень вырывается с верха лестницы и застывает на стене.
…Это не она. Это моя тень.
Сердце немного успокаивается. Отрезанная, моя тень бродит по дому, и, что бы она ни увидела на втором этаже, это оказалось слишком даже для бестелесного существа.
Я молча наблюдаю, как тень крадется по стене у лестницы вниз, проскальзывает мимо меня и исчезает в кухне.
Возвращаюсь в гостинную, ошеломленная последними событиями. Надеюсь, что кастрюль и сковородок будет достаточно, чтобы удержать ее, но наверняка не угадаешь.
С одиноким испуганным всхлипом падаю на пол у раскрытой доски, закрыв лицо руками.
Девочка встает напротив.
– Спасибо, что вытащила меня, – тихо говорит она. – Я так долго ждала по ту сторону завесы.
Я смотрю на нее снизу вверх.
– Вытащила тебя? Так вот, что я сделала? Вытащила?
Она кивает, и я едва не схожу с ума под напором противоречивых эмоций. Его можно вытащить. Я могу вытащить его оттуда. Я могу спасти Нильса… Но…
– Есть и другие. В игре есть еще дети, попавшие в ловушку… Как давно ты была заключена по ту сторону?
– Не знаю. – Девочка пожимает плечами.
Я оглядываю ее с головы до ног.
– Милая, когда ты родилась?
– Первого ноября 1990.
Бедняжка. Как долго она пробыла по ту сторону?.. Двадцать лет?
Я вдруг снова отчетливо слышу тиканье часов. Боже, я так привыкла к этому звуку, что иногда почти не замечаю… Но они никогда не перестают тикать. Время ограничено. Мои нервы напряжены, как канаты.
– Как тебя зовут?
– Софи.
Я киваю.
– Меня зовут Каролина. Я ищу своего сына, Нильса. Пять лет назад Игра забрала его. Ты его не видела? Он только что был здесь, стучал мне по… по вуали. Он нарисовал омелу…
Девочка качает головой.
– Нет, не он. Это была я. – Она виновато смотрит на меня и неловко мнется. – Прости, я не хотела тебя расстраивать, я просто не очень хорошо рисую. Я старалась…
Я двумя руками провожу по лбу и дальше по волосам. Осознание того, что на самом деле мне не удалось даже так пообщаться с сыном, сокрушает. Но я стараюсь этого не показывать.
– Все в порядке, ты хорошо справилась. – Я откашливаюсь. – Но ты видела его? Видела мальчика по имени Нильс?
Она печально качает головой: “Нет”.
– Но, быть может, видел мой брат. Он тоже там, внутри. Мы играли с родителями, а потом Игра забрала нас. Он все еще по ту сторону… Кажется, я помню, что он упоминал мальчика по имени Нильс. – Она садится и берет кости в руку. – На той стороне завесы трудно соображать… – Девочка сглатывает. – Мы должны продолжать играть, – шепчет она, и ветер вторит ей протяжным воем.
На доске появилась еще одна фигурка, закрепленная в своей дорожке, спиралью уходящей к центру поля.
Девочка крестится. Печальный жест, когда творит его столь юной существо с такой искренней надеждой. И бросает кости.
Кубики мягко стучат по дереву. Четверка и Тройка.
Она тянет карту. И читает вслух:
ВЫБОР В МЕЛЕ
Что в имени тебе моем?
Софи показывает мне карточку. На картинке древний каменщик вырезает фигуру маленького мальчика из глыбы белого камня.
Сначала ничего не происходит. Мы в нерешительности ждем каких-либо изменений в окружении, и вдруг глаза Софи расширяются. Я оборачиваюсь вслед за ее взглядом и вижу…
На стене появляется имя. “Дэниэл”. Рядом с ним на моих глазах одна за одной проступают буквы следующего.
“Александр”.
Теперь имена целыми десятками быстро появляются по всем стенам, я даже не пытаюсь поспевать за ними:
“Эрик”
“Сесиль”
“Илай”
…
“Нильс”
Нильс!
Я вскакиваю на ноги.
– Нильс! Ты здесь? Ты слышишь меня?
Никакого ответа, только новые и новые имена на стенах.
– Так зовут моего брата! – Софи указывает на имя “Андерс”, нацарапанное прямо над камином.
И тут среди беспорядка и ажиотажа я слышу знакомый скрип. Он заставляет меня думать о Нильсе. Так скрипит верхняя ступенька лестницы. Я стараюсь не наступать на нее, но Нильса это никогда не волновало. Каждый раз, сбегая вниз, он наступал на скрипучую доску…
…Но сейчас по лестнице спускается не Нильс.
Я замираю на месте. Кровь стынет в жилах. Мы с Софи разом поворачиваемся к лестнице, но через арку видно только сумрак.
– Железо, – шепчу я, когда полотно имен достигает потолка, – насколько оно эффективно? Это ее остановит?
– Нет. – Софи качает головой. – Не остановит. Но оно ей не нравится. Поэтому задержит на некоторое время. Только на время…
Я снова присаживаюсь на корточки, хватаю кубики и бросаю их. Моя фигура с клацаньем перемещается по доске, кости показывают двойку и еще одну невозможную семерку.
Я тяну карту.
Еще один медленный шаг сверху. Я не могу не прислушиваться…
– Быстрее, – умоляет Софи. – Пожалуйста, Каролина.
Я смотрю на карту:
СНЕЖНАЯ ФИГУРА
На картинке женщина лепит снеговика среди бескрайнего пустого поля. И ниже подпись:
Вызов. Пожинай плоды или страдай от последствий. Сделай предмет из снега.
“Сделай из снега…” – Я читаю вслух, поднимаю глаза и вдруг вижу появившуюся из ниоткуда дверь в стене моей гостиной. Там, где раньше была лишь глухая стена, теперь красуется дверной проем, обрамленный яркой полоской пронзительного света. Дверь, вся исписанная мелом, распахивается, и я вижу за ней свой сад. Мир снаружи выбелен. Бушует снежная буря и дальше пары метров за ней ничего не разглядеть, но сад окружен плотной белой стеной снежного тумана.
По комнате пролетает порыв студеного ветра. Софи отступает ближе к огню и прикрывает лицо.
Дымные буквы, будто из пара дыхания на морозе, складываются в слово над дверью:
“С Е В Е Р Н Ы Й О Л Е Н Ь”
Я пристально смотрю на Софи.
– Игра хочет, чтобы я слепила северного оленя? Из снега? Я… я не могу! У меня даже снеговики не получаются!
Знакомая свеча снова появляется в воздухе. И… загорается.
– Пожалуйста, Каролина! Хотя бы попытайся!
Софи права.
Пожинай плоды или страдай от последствий.
Черт бы побрал эту адскую игру!
Я стискиваю стучащие от холода зубы и, прежде чем успеваю подумать, выскакиваю в дверной проем в снежное крошево. Все тело дрожит, охваченное ледяными тисками, но я сую голые руки в снег и поспешно начинаю скатывать и складывать, как могу, грубую фигуру того, что, как я надеюсь, можно будет принять за северного оленя.
Я работаю быстро, насколько это возможно…
…Но свеча догорает
Черт, слишком быстро… Слишком быстро!
– Нужно больше времени! – Я кричу в ветер, нос и щеки горят от холода. – Мне нужно БОЛЬШЕ ВРЕМЕНИ!
Софи что-то кричит мне через дверь, но шторм глотает ее слова. Я разгребаю снег, пытаясь показать, что у оленя четыре ноги, но даже еще не слепила ему голову.
Как хорошо должно получиться? Насколько похоже?
Я хватаю снег охапками и пытаюсь что-то впопыхах налепить, чтобы сделать хотя бы шею, но свеча уже погасла. Так скоро. У меня не было ни единого шанса.
– Еще немного, – хриплю я. – Еще чуть-чуть…
Но порыв ветра задувает дымное пламя, и свеча тает, превращаясь в ничто.
– Faen! – сердито чертыхаюсь я, отступая по снежному месиву обратно в тепло гостиной. Софи сжимает мою руку, и кожа будто покрывается волдырями: такая она горячая по сравнению со мной.
– Она уже на полпути вниз, Каролина! Женщина наверху, она уже на полпути вниз! Нам нужно торопиться, пожалуйста!
– У меня не получилось, – печально отвечаю я. – Прости, мне очень жаль… у меня не получилось.
Все больше и больше слов расползается по стенам. Мы просто стоим и наблюдаем, как они сами пишут себя.
В большинстве случаев это слово: “МЕДВЕДЬ”.
Есть еще несколько вариантов: “ВОЛК”. Парочка: “ЧЕЛОВЕК”. И одно: “ЛОСЬ”.
Но ни одного варианта “СЕВЕРНЫЙ ОЛЕНЬ”.
Тень пробегает по карте, лежащей рубашкой вверх на глянце доски. Собравшись с духом, я поднимаю ее, и мы вместе читаем:
Задание провалено. Тролли идут за вами.
– НЕТ! – Софи вскрикивает, отшатываясь назад. Она подбегает к двери и крепко цепляется за нее, вглядываясь в снег.
Тролли. Я всегда находила их описание ужасающим, еще до игры. Но никогда не видела. А вот Софи, похоже, доводилось.
Я стою за ее плечом, и мы обе смотрим на шторм.
Падает снег. Тяжелый и пухлый.
Но снежный туман рассеивается, совсем чуть-чуть, ровно настолько, чтобы мы увидели колоссальную фигуру, чернеющую в его нутре.
Я не узнаю силуэт. Это не человек.
Низкий рев доносится сквозь шторм, Софи отступает назад и изо всех сил захлопывает дверь. Она падает на пол, задыхаясь.
– Они доберутся до нас. Тролли. Женщина наверху. Не надо больше. Пожалуйста. Не надо. Они наблюдают за нами за завесой, мама, они следят за нами, постоянно делают больно, снова, снова и снова.
…Она назвала меня “мама”.
– Я ПРОСТО ХОЧУ СПАСТИ АНДЕРСА! МНЕ НУЖЕН МОЙ БРАТ! ОН МНЕ НУЖЕН!
Я сжимаю ее дрожащее тельце в объятиях. И изо всех сил стараюсь не замечать звуков из коридора. Женщина наверху спускается вниз.
Шаг за шагом.
Незваный гость в моем доме.
Шаг.
За.
Шагом.
– Все хорошо. Нас теперь двое. Игра закончится быстрее.
Софи всхлипывает мне в плечо, я мягко, но решительно притягиваю ее обратно к доске.
Беру кости в руки.
– Давай же, Шелтапспилл! Каждый год я играю с тобой! Каждый год ты отбрасываешь меня все дальше! – Мои ноздри раздуваются от гнева. Я вкладываю его в бросок весь, без остатка. – ВЕРНИ, ЧТО ВЗЯЛ! Я ПРИКАЗЫВАЮ ТЕБЕ! – И бросаю кости, пристально наблюдая, как они стучат подпрыгивая по доске, грани горят отраженным пламенем. Кости останавливаются в центре.
Шесть и шесть.
Моя фигура достигает середины доски и дрожит на месте.
Я беру карточку.
СПАСЕНИЕ
Сердце подпрыгивает.
Возвращение в страну живых. Выбирай мудро и только один раз.
Кусок мела материализуется в воздухе и падает к моим ногам с мягким стуком.
Названия животных исчезают со стен, но имена остаются.
Тролль стонет в свисте метели, сотрясая рыком стены… Железная сковорода летит по ступенькам жалко дребезжа. Женщина приближается.
Я понятия не имею, как она выглядит и чего хочет, но ужас на лице девочки достаточно красноречив.
Я беру мел. Смотрю на имена.
“Возвращение в страну живых. Выбирай мудро и только одного.”
Смотрю на имя Нильса.
– Нильс…
Может, это он? Мой шанс спасти Нильса? Моего сына?..
Я встречаюсь взглядом с Софи, но она отводит глаза. Ее грудка взволнованно поднимается и опускается, девочка хочет что-то сказать, но прикусывает губу и обнимает колени. Маленькая фигурка дрожит от страха, съежившись в кресле.
…Я колеблюсь.
И понимаю, что нужно сделать выбор.
Я могла бы спасти Нильса. Это самое очевидное. Я могла бы спасти Нильса, и что потом? Хватило бы у меня воли продолжать играть?
Нет, Каролина. Ты хотела бы побыстрее завершить игру. И оставить остальных навеки во власти проклятия.
…А что насчет Андерса? Брата Софи? Запертого в игре уже двадцать лет…
Двадцать долгих лет. Если не спасти его сейчас, какие у него шансы? Осмелится ли Софи еще хоть раз сыграть в эту игру? Сможет ли она, даже если и захочет? Игра – собственность ТВОЕГО дома, Каролина. Она не сможет играть без тебя. А рискнешь ли ты Нильсом, чтобы сыграть на следующее Рождество?
– Пожалуйста, Каролина, она идет! ОНА ИДЕТ! – Софи срывается в крик.
Скрипят перила у подножия лестницы. Женщина приближается, я тоже это понимаю.
Каролина… Софи подсказала, как задержать Женщину наверху с помощью железа. Если бы она не поделилась этой информацией, существо, появившееся на втором этаже, уже давно было бы в этой комнате. Софи – единственная причина, почему ты вообще еще можешь играть в эту Игру.
– Твой брат… – начинаю я, и девочка тут же поднимает на меня глаза, полные страха и надежды. Широко распахнутые яркие звезды. Голос предательски дрожит. Я собираюсь принять решение, о котором буду сожалеть всю оставшуюся жизнь.
Чего бы хотел Нильс? Чего бы ОН хотел?
– Андерс хороший мальчик, Софи? Он останется со мной, чтобы продолжить играть? Будет ли он продолжать, чтобы помочь мне спасти сына?
– Да. – Она не колеблется. тон и поза исполнены уверенности.
И я делаю самый трудный выбор в моей жизни.
Прости меня, Нильс. Я все еще иду к тебе.
…Читатель, ты можешь не согласиться с моим решением, но постарайся понять.
Я пересекаю комнату и дрожащей рукой пишу имя Андерса.
⠀
Оно начинает светиться и исчезает.
Впуская леденящий ветер, мальчик, спотыкаясь, входит в дверь и захлопывает ее за собой. Он немного выше Софи, но сходство поражает. Они явно близнецы.
Софи вскакивает и бросается к нему на шею.
– АНДЕРС! – всхлипывает девочка, уткнувшись ему в плечо. Он в замешательстве смотрит на меня.
– Там что-то есть, – выдавливает он, потирая горло. Голос звучит надломлено и принужденно, будто мальчику давно не приходилось говорить. – Софи… все хорошо… все хорошо… Там…
Он замолкает. Больше не смотрит на меня. И на сестру тоже. Он неотрывно глядит через мое плечо, через арку, ведущую в коридор, на основание лестницы. Его глаза все больше краснеют, наливаются кровью… Мальчик отводит взгляд, хватает сестру и тянет на пол, прикрывая ей глаза..
– ЛОЖИСЬ! – кричит он мне. – ОНА ИДЕТ! НЕ СМОТРИТЕ НА НЕЕ, СЛЫШИТЕ! ПОЖАЛУЙСТА, МИСС, НЕ СМОТРИТЕ ЖЕНЩИНЕ В ГЛАЗА!
Чистый ужас и убежденность в его словах сводят меня с ума. Я больше не могу этого выносить! Это ад!
Я прячусь за шкаф и задаюсь вопросом, ане из ада ли пришла эта игра. Арка исчезает из поля зрения, и я слышу собственное дыхание так же явно, как ветер, бушующий за окнами.
Электричество в комнате вышло из строя еще в начале игры, и только трепещущее пламя камина освещает сцену. Около огня, прижавшись друг к другу, за спинкой кресла сжались в комок Андерс и София. Они безмолвно смотрят на меня.
– Не позволяйте ей касаться вашего лица! – кричит мне мальчик, а потом что-то еще…
…Но я не улавливаю слов. Все мое внимание теперь занято другим.
Не Женщиной наверху, несмотря на скрип все приближающихся шагов…
Не безумными воплями тролля, сотрясающими землю…
…Но безмолвной каменной статуей Хåварда Ниссе.
⠀
Его суставы разгибаются, осыпая пол пылью. Брови поднимаются вверх с треском, похожим на расколотый камень.
Все трое мы смотрим на маленькую статую, замерев…
…И его глаза начинают светиться.
~
⠀
Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.
Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.
