У моих родителей был игрушечный скелет, которого они называли “Скелесын”. Раньше он не давал мне спать по ночам, будто предвещая несчастье. Мама рассказывала, что история о появлении Скелесына в нашей семье была довольно банальной. Мама всегда любила праздники за их дух, обожала наряжаться, украшать дом и отмечать каждый праздник, как событие, а папа скорее считал, что праздники – это просто внеплановые выходные. Но однажды они переехали в новую квартиру, незадолго до Хэллоуина, и папа, шутки ради, подарил ей эту игрушку только потому, что она выглядела до смешного глупо. Родители часто подшучивали друг над другом, говоря что-то вроде: “Ой, ты опять забыла покормить Скелесына! У него все ребра торчат!” Ну, знаете, эти батины шутки. Я имею в виду, это было мило.
Когда я родилась (нет, к счастью, меня не назвали Скеледочь), они принесли Скелесына в мою комнату и сказали, что он – мой старший брат, который защитит меня от упырей и гоблинов. У нас даже была колыбельная песенка на ночь про… Но в общем-то это не так важно. Скелесын, был всего-лишь клочком мягкой ткани и горкой наполнителя, с парой жестких косточек внутри. Он носил оранжево-черную шляпу, полосатый жилет и брюки в тон. На ножках красовались черные туфли, а вокруг шеи – галстук-бабочка того же цвета. До чего же глупо он выглядел!
Когда я была маленькой, я любила играть со Скелесыном, будто и правда со старшим братом. Но я никогда не играла с ним напрямую: он всегда выступал советчиком или мудрецом для других игрушек. Вовсе не потому, что родители говорили не играть с ним, или что он был хрупким – я просто думал о нем как не о обычной игрушке.
До сих пор чувствую, как волосы встали дыбом, когда он в первый раз со мной заговорил.
Мне было восемь. Была уже поздняя ночь, а я все еще не спала. Родители наказали лечь в постель к девяти, но сами заснули раньше, предоставив меня самой себе. Я смотрела телевизор в своей комнате, и не сразу осознала, что звук доносится не с экрана, а со стороны кровати.
– Иди разбуди родителей, или скоро случится что-то плохое.
Я замерла, обратив взгляд к источнику звука. Но на комоде увидела только Скелесына. Конечно, я не сразу догадалась, что заговорил именно он.
– Кто здесь? – вымолвила я, забираясь под одеяло с головой. Слегка отогнув одеяло, чтобы убавить громкость телевизора, я увидела, как губы Скелесына снова двинулись.
Его голос звучал спокойно, обдуманно и настойчиво.
– Иди разбуди родителей, или скоро случится что-то плохое.
И вот, заплаканная восьмилетняя я, бросилась в родительскую спальню. Они спросили, что происходит, и я сказала только, что мне приснился кошмар – даже такой юной девочке было ясно, что увиденное – ненормально. Я просто боялась, что оно станет реальностью, если сказать об этом вслух. Знаете, это у меня точно от отца – он никогда не делится проблемами. В ту ночь я спала в постели родителей.
Все повторилось через два месяца. Как и в прошлый раз, я легла спать позже, чем родители, но на этот раз у меня ночевал двоюродный брат, Саймон. Мы не спали “почти до утра” (где-то часов до десяти), играя в видеоигры после долгого дня на пляже. Саймон ушел в ванную, и пока его не было, Скелесын снова заговорил со мной.
– Иди разбуди родителей, или скоро случится что-то плохое.
На этот раз я не замерла и не заплакала. Я знала, что Саймон скоро вернется, и поэтому была скорее смущена, чем напугана.
– Что случится? – спросила я. Голова Скелесына повернулась ко мне и медленно шевеля губами, повторила:
– Иди разбуди родителей, или скоро случится что-то плохое.
Дверь спальни открылась, и голова игрушки резко отвернулась. Саймон вернулся.
– С кем ты разговаривала?
– Ты слышал? – удивленно спросила я. Если он слышал, что говорил Скелесын, может быть, я все-таки не сошла с ума.
– Да, ты что-то бормотала, но я не понял что. Там что-то в игре?
Похоже, он не услышал ничего особенного.
Скелесын не двигался и не говорил еще полгода.
На мой девятый день рождения мы с друзьями собирались пойти в парк развлечений. Накануне я была так взволнована, что казалось, меня сейчас стошнит. Лежа в постели, я взахлеб читала про аттракционы и еду в парке… И вдруг Скелесын снова заговорил.
– Иди разбуди родителей, или что-нибудь плохое случится прямо СЕЙЧАС.
Последнее слово он произнес так резко, что задрожали стекла. Я села, наполовину испугана, наполовину не веря в происходящее.
Я открыла было рот, но ничего не успела сказать…
– СЕЙЧАС!!! СЕЙЧАС!!! СЕЙЧАС!!!
Звуковая волна от крика Скелесына прокатилась по комнате с такой силой, что подняла облака пыли и чуть не сбила меня с кровати.
Я бросилась бежать.
Ворвавшись к маме и папе, я закричала: “Помогите!”…
И потеряла сознание.
***
Я очнулась 38 дней спустя в больнице. Врачи сказали, что в моей голове гнездилась опухоль размером с мяч для гольфа. Опухоль росла, и если бы ее случайно не обнаружили вовремя, начала бы оказывать давление на мозг, приведя в итоге к галлюцинациям или даже необратимым повреждениям. Операция прошла успешно, без осложнений, если не считать пяточка головы, где больше не растут волосы. Врачи уверяли, что потеря сознания была вызвана случайной панической атакой, никак не связанной с опухолью. Они настаивали, что никаких симптомов проявиться не могло – мозг был в порядке, и избыточного давления не наблюдалось. Говорили, что подобные опухоли невозможно найти случайно, пока не возникнут проблемы. Нам очень, очень повезло. И все как один хвалили себя за то, что провели компьютерную томографию “на всякий случай”.
Скелесын больше никогда со мной не разговаривал. Не шевелился. Не проявлял никаких признаков того, что он нечто большее, чем просто мягкая игрушка с глупой предысторией.
Но он всегда со мной. Я забрала его, когда поступила в колледж (к большому замешательству и радости родителей, которые так и не узнали всей истории), а сейчас мы живем вместе в моем первом доме. Я представлю его своим детям как дядюшку-хранителя, и поставлю его в детскую, стеречь их сон.
Я могла бы отмахнуться от всего произошедшего, списав на галлюцинации, но не стану. Потому что есть причина, по которой врачи сделали эти снимки. Мой отец настаивал на томографии и не отступал, не объясняя, почему так уверен. Врачи спорили до последнего, но в итоге сдались. Позже мама спросила его, откуда он знал, как мог видеть то, чего не видели врачи? Ведь он всего лишь обычный менеджер без медицинского образования.
Он взял с мамы обещание хранить тайну (правда не учел, что мы с ней вместе пьем вино) и никогда больше не рассказывал об этом ни ей, никому. Он сказал: “Знаю, это может показаться безумием, но когда мы уже выбегали из дверей, на пути в больницу, я услышал чей-то крик из детской…
…”Проверьте ее мозг”.
~
⠀
Телеграм-канал, чтобы не пропустить новые посты
Еще больше атмосферного контента в нашей группе ВК
⠀
Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.
Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.
