Под кроватью спрячься низко
Страх идёт, он уже близко…
…
Марвилл был самым красивым местом на земле. Как будто он сошел прямо со страниц книги, и иногда я мог бы поклясться, что так оно и было. Если бы вы сидели у камина и наслаждались горячим шоколадом, для полноты ощущений вам не хватало бы только фотографий Марвилла. И все это время на фоне играла бы почти забытая мелодия… Вы не смогли бы точно сказать, где ее слышали, но она дарила бы вам теплое чувство ностальгии.
Думаю, именно так чувствовали себя жители городка, порабощенные местной атмосферой. Хотя я не мог бы сказать наверняка, чувствовали ли они вообще что-либо. Они казались просто оболочками, захваченными высшим разумом. Те же, кто вовремя понял, что эта новая жизнь – не более чем видимость, не смогли далеко уйти.
Граница, очерченная телами самоубийц, надежно удерживала нас внутри города, на первый взгляд казавшегося идеальным. До тех пор, пока вы подчинялись, ели странную пищу и слушали потустороннюю мелодию.
Я все еще не мог решить, были ли те крики ужаса, которые встретили нас у границы, предупреждением нам присоединиться к подчинившимся или призывом последовать участи других. На данный момент, и, вероятно, дольше чем хотелось бы, нам придется оставаться внутри. Это все же было предпочтительнее смерти. Пока мы ехали обратно в город, все еще слушая музыку, ставшую мягче и дружелюбнее, я на какое-то мгновение подумал, что смогу привыкнуть к ней.
Я всегда хотел перемен. Конечно, Марвилл был милым городком и все такое, но все мы жаждем чего-то нового, когда обыденность начинает слишком давить. То, что происходило сейчас, конечно, не назвать просто “переменами”. У нас появился ассортимент еды, которой в принципе не должно было существовать. Целый новый мир развернулся только в одном супермаркете, который можно было исследовать в свое удовольствие. И этот мир только расширялся. Каждый ресторан, каждая местная лавочка теперь готовили блюда меню только из новых продуктов.
Снег валил без остановки, и нам приходилось ехать очень медленно. Я не мог понять, сколько времени вообще длилась наша поездка. По моим подсчетам, дорога к границе заняла около часа, но когда мы въехали в центр города, показалось, что прошли дни. Жители Марвилла и Гости были весьма продуктивны: по всей улице, как грибы после дождя, выросли палатки и киоски, ярко украшенные черным и оранжевым. В одних палатках продавали новую непонятную версию яблочного сидра, другие предлагали крошечные треугольные блины. А в одном из киосков жарили белые и красные грибы, будто вышедшие из игры про братьев Марио.
– Они что, строят тут свою версию Рождества? – Дэмиен первый нарушил молчание: после гор трупов у границы мы до сих пор не произнесли ни слова. Все это было почти невозможно осознать и еще сложнее высказать вслух. Они хотели, чтобы мы оставались здесь. Им мало просто захватить город, они хотят, чтобы все жители остались с ними.
– Не думаю, что это их версия. Такое чувство, будто они пытаются скопировать то, как по их мнению выглядит наша жизнь. Посмотри на их лица, они не непохожи на наши, они пытаются походить на наши.
Тесс была права. Гости наблюдали за нами. Сначала я думал, что они злятся потому, что хотят избавиться от нас. И хотя пока что это так и было, они уже выглядели не только опасными, но и потерянными. К тому же, они сменили наряды. Если раньше Гости были одеты во все черное, то теперь они переодевались в разноцветные вещи. Однако, как и с товарами в супермаркете, что-то было не так с их образами.
– Они учатся, – прошептал я, переводя взгляд с одного чужака на другого. Все они к этому времени сверлили нас глазами, но ни один не подошел ближе и не попытался заговорить с нами.
И тут я заметил, что Тесс остановила машину. Мы встали посреди дороги, недалеко от центральной рыночной площади. Отсюда я даже мог видеть кофейню. Ярко светились запотевшие окна. На секунду я задумался, не пойти ли мне туда и попробовать привести родителей в чувство. Я вспомнил, как сидел там с друзьями, пил горячий кофе из уютных кружек, болтал и смеялся… Мы могли бы и сейчас пойти и взять по чашечке… С парочкой восхитительных бросквитов… Моя рука потянулась к двери сама по себе, но, прежде чем я успел открыть ее, двери оказались заблокированы.
Дэмиен.
– Тесс, почему ты остановилась? – спросил он.
– О, я просто хочу заскочить на минутку к вон той палатке и взять несколько угольных пралине! – ответила она.
– Угольных чего? – спросил я, а она указала на палатку, наполовину объятую пламенем.
– Они так вкусно пахнут, – сказала она.
– Да, очень вкусно, – согласился я.
Я умирал с голоду. Казалось, что я крошки в рот не брал уже минимум неделю.
Дэмиен уставился на нас, а потом перевел взгляд на радио. Он начал колотить по нему, пока в кровь не разбил кулак, а радио, наконец, не сломалось. Вот только музыка никуда не делась. Она доносилась не только из машины, Мелодия была повсюду вокруг нас, лилась из каждого уголка города. Она играла с нами, путала мысли, а мы с Тесс были слишком голодны, чтобы сопротивляться. Честно говоря, в этот момент мне было все равно, что съесть, так чертовски терзал меня голод.
– Ребята, вспомните, что мы только что видели! Все эти трупы. Они покончили с собой из-за того, что здесь творится. Боритесь с вашими желаниями! Это не вы, это все музыка!
Я честно пытался прислушаться к его словам, но сейчас они вообще не имели для меня смысла. Я просто хотел насладиться этим прекрасным и спокойным городком. Тесс вообще не обратила на Дэмиена внимания. Она разблокировала двери, выскочила из машины и начала пробираться по толстому снегу. Вспоминая это сейчас, я не могу сказать вам, о чем я думал, когда все это происходило.Я проигнорировал Дэмиена, что-то кричавшего вслед Тесс, открыл собственную дверь и отправился в кафе, принадлежащее моей семье.
***
Чудесное кафе.
Знакомая вывеска висела как и прежде над входом, но выглядела так, будто кто-то щедро подкрасил ее свежей краской. Красные потеки стекали вниз, превращаясь в кроваво-красные пятна на белом снегу. Я толкнул толстую стеклянную дверь и услышал знакомый звон колокольчика.
– Логан! – вскрикнули одновременно мои родители, увидев меня.
Они были одеты все в ту же одежду, только с новыми передниками, повязанными поверх парадных нарядов. Я до сих пор толком не могу описать их цвет. Могу сказать только то, что цвет был похож на тот хоровод из пятен и искр, которые можно увидеть, если слишком сильно тереть глаза.
Около дюжины посетителей сидели внутри. Все головы повернулись мне вслед, когда я подошел к матери, стоящей за стойкой.
– Мам, я умираю с голоду.
Слова сорвались с моих губ, минуя сознание.
Мама все еще улыбалась. Ее лицо будто застыло в одном выражении. Она даже ни разу не моргнула. Даже когда начала говорить.
– Ну конечно да, сыночек. Всем нужно есть.
– И кто же откажется от изысканной кухни Марвилла? – раздался незнакомый женский голос. Я почувствовал горячее дыхание на своей шее и обернулся. Женщина нежно коснулась моего лица и зашептала. – Такому красивому мальчику самое место в этом прекраснейшем городе.
На какое-то мгновение я почувствовал себя на своем месте. Она излучала тепло и дружелюбие, прекрасно вписываясь в атмосферу кафе. Но вдруг ее ногти впились в мою кожу. Щеку пронзила резкая боль. Женщина отняла руку от моего лица и принялась слизывать с пальцев кровь.
Все больше людей поднимались со стульев, чтобы поближе рассмотреть это странное представление.
– Подходит? – спросил подошедший к нам мужчина.
– Что подходит? – спросил я, но он обращался не ко мне. Его глаза были прикованы к женщине.
Однако она не ответила. Просто вернулась на свое место, будто ничего и не произошло. Мужчина подошел ко мне еще ближе, и я вдруг испугался, что он тоже будет пробовать мою кровь. Они как будто вставали в очередь.
– Кексы готовы!
За моей спиной возник отец с подносом, на котором лежало что-то абсолютно не похожее на кексы. Скорее на кубики древесного угля, облитые липкой красной субстанцией.
Я повернулся и столкнулся нос к носу с отцом. Он выглядел так, словно за последние пару дней постарел на десять лет. Лицо было усталым и покрытым морщинами от постоянной улыбки.
– Можно мне один? – осторожно спросил я. Кексы выглядели и пахли восхитительно. Примерно как одинокая прогулка по темному переулку ночью.
– Нужно! – Отец почти кричал, а его глаза беспрестанно нервно подергивались. Руки у него тряслись.
– Ешь! – согласилась с ним мама. Но когда я посмотрел на нее, то увидел, как дергаются ее глаза. И я мог бы поклясться, что она пытается отрицательно покачать головой.
Мои родители были заточены под этими ужасающими улыбающимися масками. Они оказались в ловушке.
Страдание в их глазах вырвало меня из транса. Эта мелодия и еда лишали разума, меня безумно к ним тянуло. Весь день они играли со мной и почти поймали. Я был так близок к тому, чтобы сдаться. Я никак не мог сполна осознать происходящее и чувствовал, что больше не отвечаю за себя. В моей голове звучал чужой голос.
Я собрал все силы, которые у меня еще оставались, и выскочил на улицу так быстро, как только мог. Я не прекращал бежать. Я не обращал внимания на голоса, музыку и запахи и просто продолжал двигаться.
Я совсем запыхался, ноги промокли от снега и заледенели, когда я вдруг понял, что пробежал уже большую часть дороги домой. За это короткое время небо стало чернильно-черным. День превратился в ночь буквально за несколько минут. Я смотрел на темное здание и не чувствовал себя там желанным гостем. Я больше не ощущал, что это место – мой дом.
Я попался. Мое тело и разум застряли в этом кошмаре. Рано или поздно мне придется что-нибудь съесть, чтобы не умереть. Я даже не мог сбежать, не убив себя на границе города.
Паника подступала, но вдруг кое-что вернуло меня к реальности. В доме Дэмиена зажегся свет.
Мои друзья.
В тот странный момент, когда новый мир почти поработил меня, я совершенно забыл о них. Мурашки пробежали по моей спине, когда я вспомнил, что Тесс тоже выпрыгнула из машины. Неужели ее уже обратили?
Подбежав к дому друга, я вдруг понял, что дверь открывается мне навстречу. После секундного колебания я осознал, что Дэмиен, наверное, просто заранее заметил меня.
– Что, черт возьми, с тобой не так? И что у тебя со щекой? – крикнул он.
– Я не знаю. Я пошел к родителям и чуть было не съел какую-то дрянь, но вовремя остановился. И… что с Тесс?
Дэмиен жестом пригласил меня войти, и я последовал за ним в гостиную, где сидела трясущаяся Тесс.
– Она была дико агрессивной, как будто одержима или что-то такое. Но я поймал ее прежде, чем она успела залить себе в глотку этого странного “сидра”.
– Как ты? – спросил я Тесс, присаживаясь рядом. Она покачала головой.
– Мы больше не существуем, – прошептала она и посмотрела на Дэмиена. Он вздохнул и сел рядом с нами.
– Я пытался позвонить родителям. Они сейчас вне города и, я думал, может, они смогут нам как-то помочь или хотя бы объяснить, какого черта происходит.
– Не дозвонился? – спросил я.
Мои друзья не поднимали головы.
– Почти. Мама взяла трубку, но… – Он глубоко вздохнул. – Она не знала, кто я такой.
– Они понятия не имели, что такое Марвилл. Думали, что мы их разыгрываем. Мы пробовали связаться со всеми знакомыми, которые не живут в городе, но все они решили, что мы просто сумасшедшие, – перебила его Тесс. – Тогда мы вышли в Интернет. Мы находили ответы на любой запрос, кроме тех случаев, когда начинали искать наш город. Нет никакого Марвилла. GPS-координаты никуда не ведут. Будто мы находимся в чертовом вакууме.
Я не мог найти слов. Вокруг творилось какое-то безумие, но эта информация была как вишенка на торте. Мы застряли здесь и, хотя и могли связаться с внешним миром, они все равно ничего не знали о нашем существовании.
***
Мы просидели еще несколько часов, обсуждая нашу дальнейшую судьбу, но так и не смогли придумать, как выбраться из этого кошмара. Мы не могли отловить и запереть каждого жителя этого города. Не могли вечно жить без еды. И тогда Тесс кое-что предложила.
– Все началось с супермаркета. Может быть, будет достаточно уничтожить только его?
Это была единственная идея, имевшая хоть какой-то смысл.
– Как нам это сделать? – спросил я.
– Сейчас он уже должен быть закрыт. Мы проникнем внутрь, Разожжем огонь. Взорвем там все. В общем, сделаем то, что будет нужно.
Мы собрали все, что нам теоретически могло бы понадобиться. И вооружились, что было как раз совершенно бесполезно, если вдруг Марвилл решил бы ополчиться на нас. Ведь мы понятия не имели, на что они все способны, а нас было только трое.
Наконец, мы собрали все свое мужество в кулак и поехали в супермаркет.
***
Он не был закрыт. Окна ярко светились, а внутри, казалось, было людно. С нашего места было не понять, местные они или приезжие.
– А теперь что? – спросил Дэмиен.
– Все равно пошли, – решительно ответила Тесс.
– Хорошо. Но, ребята, будьте осторожны, в прошлый раз мелодия почти добралась до вас.
Я кивнул. Нельзя было позволять ей снова контролировать меня. Это было самое отвратительное чувство, которое я когда-либо испытывал.
Автоматические двери стремительно открылись, стоило нам только подойти к магазину. Мы втроем стояли в проеме, готовые ко всему. По крайней мере мы так думали. К тому, что нас внутри встретят сотни глаз, невозможно было подготовиться.
Супермаркет был буквально набит людьми. Там были и знакомые лица, изменившиеся до неузнаваемости. Все были одеты старомодно, как мои родители, а улыбки настолько исказили их лица, что кожа натянулась как барабан и, казалось, была готова треснуть в любую секунду. Их лица были безумно напряжены, и сначала мне показалось, что это из-за той штуки, что их контролирует. Но они боялись чего-то другого.
Полки были почти пусты. Люди боролись около них и набивали тележки последними несуществующими товарами. Они кричали и дрались, расцарапывали друг другу лица и топтали слабых.
– Давайте сваливать отсюда к чертовой матери, – крикнул я.
Мы выскочили из магазина, потрясенные увиденным, проталкиваясь через толпы новых и новых покупателей, валящих в двери.
– Может быть, если они все скупят, этот кошмар просто закончится? Может быть, все вернется в норму? – с надеждой спросила Тесс.
– Или они поубивают друг друга, – добавил Дэмиен.
Мы стояли перед супермаркетом, и я вдруг понял, что сдаюсь, поэтому сделал наименее полезную вещь. Сел. Просто сел перед магазином, с которого началось это безумие, и смотрел, как передо мной разворачивается трагедия. Мои друзья упали рядом со мной, позволив оцепенению взять верх.
Прошло несколько часов, прежде чем из раздвижных дверей вышли последние посетители. Кто-то в слезах, другие – в крови. Свет внутри еще горел, но в супермаркете не осталось ни души. Я встал с надеждой, что они наконец-то забрали все.
Медленно я вошел внутрь, а Тесс и Дэмиен последовали за мной.
Магазин был пуст. Ни одного человека, ни одного товара. Мы шли по пустым проходам, и Дэмиен вдруг сказал:
– Вы это слышите?
Сначала я не мог понять, о чем он – единственным звуком, сопровождающим нас, было легкое жужжание холодильников. А потом до меня дошло.
Было тихо. Мелодия исчезла.
– Все кончено? – спросил я с надеждой. Я физически чувствовал, как по телу разливается облегчение. Долгожданный покой.
Он не продлился долго. Тэсс разорвала тишину. Она кричала от ужаса и не могла остановиться.
Мы подбежали к ней, ориентируясь на голос, и пришли прямо к кровавым последствиям резни. Перед кассой валялись тела. Вот только они не выглядели так, будто покончили с собой. Их жестоко убили в битве за последние товары.
Повсюду были кровь, вывороченные кишки и кости. От этой картины меня чуть не вывернуло, а глаза наполнились слезами. Облегчение как ветром сдуло. Мы искали кого-нибудь живого, но быстро поняли, что им уже ничем не поможешь.
И вот тогда меня накрыл новый страх.
Я выбежал из магазина, не сказав ни слова, и снова бежал и бежал, пока не оказался в центре города.
Мама, папа.
Я молился Богу, в которого не верил, чтобы они были целы.
Изо всех сил я толкнул дверь “Чудесного кафе”, сердце билось так сильно, что чуть не разрывало грудную клетку. И вдруг я услышал как мама тихо всхлипывала за стойкой, а отца рвало где-то в глубине. От избытка чувств, я упал на колени.
В магазине царил полный беспорядок. Витрины были разбиты вдребезги, полки и стойки опустошены. Мои родители не могли вымолвить ни слова, но я был просто рад, что они остались живы.
Люди рассеянно бродили по пугающе тихим улицам.
Гости исчезли вместе со своими странными товарами. Снег растаял.
Никто не разговаривал. Не думаю, что жертвы вообще помнили, что с ними произошло. Те немногие, кто ничего не ел, пытались заговорить с ними, но безуспешно.
Прошли дни. Город снова стал таким, каким я его помнил.Трупы исчезли. Супермаркет вернулся к нормальной жизни, снова продавая колу, чипсы и стандартные огурцы.
***
На наших с Тесс лицах остались шрамы, напоминающие о чем-то настолько невероятном, что оно просто не могло произойти.
В этом-то и дело.
Никто не помнит, что это случилось.
Никто не помнит паразита, заразившего нас.
Я записал те события, но даже сам не верю, что это реально было. Это больше похоже на историю, которую я сам же и придумал. Мое лицо зажило, да и у всех вокруг были оправдания для шрамов и синяков, которые они внезапно получили.
Мы забыли, что произошло. Каждый из нас. И именно поэтому мы не уходим.
Мы никогда не покидаем Марвилл осенью и зимой.
Ведь именно тогда мы обеспечиваем себя на весь год. Видите ли, это крошечное местечко в глуши – настоящая приманка для туристов. Может быть, это из-за прекрасной природы или из-за уютной атмосферы нашего маленького городка, но стоит только листьям начать опадать – и Гости появляются как из ниоткуда. Они гуляют по нашему средневековому старому городу, едят пирожные с кофе в кафе или отправляются в пеший поход по окрестным лесам.
Так было всегда. С тех пор, как паразит поразил нас.
И я уверен, что снова забыл бы об этом, если бы в этот раз не нашел в кармане маленькую записку, доказывающую, что история, которую я записал, – не просто выдумка.
Записка была накорябана на клочке бумаге такого цвета, который невозможно описать. Могу сказать только то, что цвет был похож на тот хоровод из пятен и искр, которые можно увидеть, если слишком сильно тереть глаза. Я думаю, что ее оставила та женщина в кафе, которая пробовала мою кровь.
Спасибо, что разделили с нами Марвилл. Нам очень жаль, что мы проведем здесь так мало времени. Мы ждем с нетерпением возможности снова увидеть ваш прекрасный городок с его замечательными жителями в следующем году.
Вместе с запиской она оставила шоколадку. Я никогда раньше не видел таких оберток, и она выглядит так, будто вообще не должна существовать.
~
