Роджер оказался аскетичным парнем: идеальная осанка, суровый вид и одежда, накрахмаленная до хруста, вплоть до белоснежных манжет с запонками. Мягкий тон, слова прямые, без обиняков, но безукоризненно вежливые. Я провел в его обществе всего несколько секунд, но был абсолютно уверен, что готов доверить этому человеку свою жизнь. И поэтому воспринял его слова со всей серьезностью.
Эту работу я нашел в интернете: объявление о вакансии дневного сторожа. Роджер, скорей всего, был управляющим недвижимостью, которого нехватка времени или персонала загнала на сайт с вакансиями для таких бедолаг, как я. Хотя он явно не привык просить помощи: несмотря на расслабленную уверенность, я отчетливо чувствовал, что ему нелегко отпустить контроль. Парень, наверняка, крайне увлечен своей работой и очень ответственный. И то, и другое я всегда считал положительными качествами.
– На этом экскурсия по дому закончена. Теперь, – он хлопает в ладоши, – холодильник, кухня, кладовая, гостиная, ванные комнаты и даже любая из спален в твоем распоряжении. Ешь. Спи. Наслаждайся. Делай, что хочешь. Но есть одно правило, на соблюдении которого я настаиваю.
– Да, конечно.
– Пока я не вернусь, не открывай дверь.
– Чего? – Я жалею о своих словах, как только они слетают с губ. – Я, э-э-э… нет, да. Хорошо. Да.
Роджер не говорит ни слова. Просто неотрывно смотрит на меня.
– Нет, серьезно, я все понял. Обещаю, что не открою дверь, пока ты не вернешься.
– Ты отличный парень. И алгоритм считает, что ты подходишь для этой работы, а я склонен доверять машинам больше, чем людям. Так что давай еще раз: ты не откроешь дверь. Чтобы ни случилось. Ты никого не впустишь в дом.
– Да, да, конечно. Я понимаю. Некоторые люди трепетно относятся к своему личному пространству. Знаешь, я однажды был в гостях у друга: такой образцовый дом, ну ты понимаешь, как тот выставочный образец, который показывают покупателям в новом районе, а родители друга никого не пускали за “крепостную стену” – жаловались, что от всех людей, проходивших через дом стены впитывали омертвевшие частички кожи или что-то в этом роде… Помню, после внезапных визитов они даже стены перекрашивали, но это все-равно было уже не то… так, о чем это я? А, да, прекрасно понимаю. Личное пространство и все такое. Я уважаю это.
Роджер удовлетворенно вздыхает, легкая улыбка трогает его губы:
– У тебя все получится. – Он бросает взгляд на часы (честно, я в жизни не видел таких красивых часов). – Хорошо. У меня назначена еще встреча. Так что закрой за мной дверь. Я вернусь. – И, не сказав больше ни слова, он уходит.
– Не открывать дверь, – задумчиво повторяю я. – Понял.
Дом большой. Я и раньше присматривал за чужими домами (в основном чтобы покормить птичку или рыбку) и, хотя здесь на так много мебели, этот кажется весьма стильным. Из той неустаревающей версии стиля. Обхожу дом, чтобы убедиться, что все окна закрыты. Раздвижная дверь в сад – заперта. Дверь из кухни в гараж – заперта. Устроившись в гостиной, я включаю телевизор.
***
Первый стук. На экране крутят повтор “Баек у костра”, и я тут же выключаю телевизор. И жду. Надеясь, что, кто бы там ни был просто уйдет.
– Привет? – снова стук. – У вас найдется минутка, чтобы поговорить о Боге нашем, Иисусе Христе?
– Черт. – Встаю с дивана и иду к двери. – Да? Привет?
– Мы из местной церкви и хотели бы знать, приняли ли вы Иисуса в своей душе?
– Нет, простите, я не религиозен.
– Если желаете, мы оставим несколько брошюр. – Парень с той стороны тянет за ручку. – Когда-то они очень мне помогли, кто знает, может помогут и вам.
– Многие люди говорили, что эти брошюры стали для них спасением, – подключается второй голос. – А они даже и не знали, что нуждаются в спасении. Если вы…
– Извините, мне это неинтересно. Но спасибо!
Пару секунд висит молчание.
– Конечно! – продолжает первый голос, – не возражаете, если мы оставим пару брошюр у двери? Может для кого-нибудь из домочадцев? Заберете их когда захотите.
– Да, нет… да, пожалуйста. Спасибо!
Что-то шуршит по двери. Ручка снова качается, совсем немного.
– Спасибо, что уделили мне время.
Я тихо стою у двери, слушая звук затихающих шагов. И только когда наступает тишина, решаюсь снова вдохнуть.
Смотрю в дверной глазок, просто чтобы убедиться, что на улице никого. Наверное надо бы забрать брошюры, валяются там на улице, словно мусор, портят вид… моя рука сама по себе тянется к дверной ручке, но тут же голову пронзает новая мысль. Я вспоминаю, что сказал Роджер.
– Но на улице же никого, – начинаю рассуждать вслух. – И все же технически я нарушил бы правило. – Улыбка сама собой появляется на лице. – И когда это ты стал таким приверженцем правил?
Я все же возвращаюсь на диван, даже немного гордясь собой. Пару раз переключаю каналы пока, наконец, не останавливаюсь на классическом фильме.
Не знаю, как долго я смотрел телевизор, но в дверь снова стучат. Каковы шансы? До чего же популярный дом.
Выключаю телевизор и жду, надеясь, что незваные гости уйдут.
– Эй? Доставка пиццы.
Как по команде, у меня урчит в животе. На часах уже за полдень, а я еще не ел. Одна проблема: я не заказывал пиццу.
– Есть кто? Доставка пиццы! – снова стук. – У меня двойная пицца с пепперони и пицца с ананасами. Для… эм… Роджера.
Поднимаюсь с дивана. Роджер не говорил. что обед входит в оплату.
– Минуту! – кричу я. – Иду!
Берусь за дверную ручку и смотрю в глазок. И вдруг чувствую, что что-то не так… Это что, проверка? Роджер так решил убедиться. что я не нарушаю его единственное простое правило? Если я сейчас возьму чертову пиццу, мне не заплатят? Снова смотрю в глазок. На крыльце молодой парень, даже моложе меня, но достаточно взрослый, чтобы водить машину. Темно-синяя форменная футболка. А в руках красная термосумка.
– Я не заказывал пиццу.
Парень вздыхает и смотрит на чек.
– Дом 226?
– Да.
– Что ж, у меня для вас пицца.
– Для Роджера?
– Для Роджера.
– Ну а я не Роджер.
– Но это 226 дом?
– Да.
– Слушай, пицца оплачена. Если не хочешь давать чаевые, ладно. Мне просто нужно отдать это и успеть доставить остальное.
Он ждет.
Я не двигаюсь с места.
– Я оставлю пиццу здесь, – парень указывает на полуколонну на крыльце. Затем качает головой, вынимает две коробки из сумки и водружает сверху, как на постамент. – Жадный засранец.
У меня снова урчит в животе. Парень уходит.
Я забыл упомянуть, но в глазок просматривается подъездная дорожка и большой кусок тротуара. Я это к тому, что когда курьер скрылся из виду, он был на порядочном расстоянии от меня, но… но я так и не увидел его машину.
Пицца стоит на своем постаменте. Сверху сложены салфетки и пара бумажных пакетиков, в которых понемногу плавится пармезан. Вздыхаю, изо всех сил борясь с желанием забрать ее, но становится только хуже: запах вползает под дверь. Пицца. Настоящая вкусная пицца.
Но все же. Я не открываю дверь.
Возвращаюсь на диван, уменьшаю громкость. Я так долго жму на кнопку, что на индикаторе остается всего три деления. Отключаю звук полностью. И смотрю свой фильм в тишине.
***
Проходит какое-то время. Я нашел в холодильнике три замороженных буррито, разогрел и уже почти успел доесть – как раз откусываю кусок от буррито с двойным сыром, когда за дверью раздаются детские голоса.
– Нет, ты постучи.
– Нет, давай ты.
– Эй, это же твой мяч!
– Ладно, – один из детей стучит в дверь. – Здравствуйте! Извините за беспокойство, у нас мяч перелетел через ваш забор. Вы можете его достать?
Не шевелюсь.
Снова стук.
– Есть кто?
Может они уйдут.
– Вы там? – Он снова стучит. – Мы тебя слышим, знаешь? Мы слышим, как ты жуешь.
С трудом глотаю последний кусок и нервно вытираю руки об джинсы. За дверью пара мальчишек лет 7-8. Перепачканные, в шортах и футболках.
Я смотрю в глазок.
– Ну перестань. Нам просто нужен мяч.
– Извините, но я ничем не могу помочь. Зайдите попозже.
– Ну пожалуйста! – вклинивается первый мальчишка. – Пожалуйста, помогите нам! Папа скоро вернется домой и очень разозлится, если узнает, что я потерял еще один мяч…
Мальчишка по ту сторону двери и правда очень нервничает. Даже напуган.
– Черт, – бормочу себе под нос. – Ладно, ждите. Я пойду посмотрю.
И я иду. Иду к раздвижным дверям во внутренний двор и оглядываю сад. В траве у забора лежит ярко-красный мяч с желтой звездочкой на боку. Смотри-ка, и правда.
Хватаюсь за ручку, и тут же начинаю снова рассуждать вслух.
– Технически, это дверь, верно? Раздвижная. Но дверь, – верчу слова на языке. – Это же прямо указано в названии. Раздвижная дверь. Все равно, что спрашивать мокрая ли вода.
Но несмотря на непробиваемо логичные рассуждения, в ушах у меня все еще звучит голос испуганного ребенка… не хочу, чтобы у парня были неприятности. И я уже почти открываю дверь, когда замечаю еще один мяч – футбольный, лежащий в паре метров от первого.
Отхожу. Останавливаюсь на полпути к входной двери и кричу:
– Какой мяч твой?
Пауза.
– Баскетбольный, – говорит второй мальчишка.
Снова внимательно смотрю в траву.
– Извините, ребята, ничем не могу помочь. Баскетбольного нет.
– Нет, дурак, – шепчет первый пацан и кричит мне: – Для регби! Он для регби!
– Такого тоже нет.
– Пожалуйста, вы можете открыть дверь и дать нам посмотреть? Может вы не заметили.
Я солгу, если скажу, что сам об этом не думал. Но все же.
– Нет, извини. Ничем не могу помочь. Может, если зайдете позже…
– Нет! Ты не понимаешь!! – вдруг вопит первый мальчишка. – Мне нужен этот чертов мяч! Папа будет жутко зол!
– Да, – вторит второй голос. – Впусти нас, пожалуйста.
– Нет. – Я отвечаю твердо и безапелляционно. – Мне жаль.
В дверь пинают с такой силой, что она содрогается. Дробный топот. Они убегают.
Вздыхаю с облегчением и разжимаю кулаки. До этого момента я даже не осознавал, насколько напряжен.
– Это всего лишь дверь. Просто одно глупое правило.
Сажусь на диван. И через пару мгновений вовсе выключаю телевизор. Слишком боясь издать хотя бы звук. Слишком напуганный даже для того, чтобы доесть буррито.
***
Но уже очень скоро я снова вскакиваю с дивана. Сначала раздаются два выстрела. Затем, подряд, еще три. Где-то по соседству начинает выть автомобильная сигнализация. Откуда взялась стрельба в таком хорошем районе? Кто-то кричит. Звук как будто доносится с противоположной стороны улицы.
Бросаюсь к двери. Прирастаю к глазку. На той стороне улицы из дома выбегает женщина, комкая подол платья в кулаке, чтобы не путался под ногами. По щеке у нее стекает кровь.
Испуганная до смерти, она шлепает босыми ногами по асфальту прямо ко мне…
На дверь обрушивается волна дробных ударов.
– Помогите! Пожалуйста! Помогите мне!! – кричит женщина. – Мне нужна помощь! Звоните в 911! – Она снова барабанит по двери кулаками. – Муж пытается меня убить!
Я вижу затравленный ужас в ее глазах, вижу, как она то и дело оглядывается на свой дом. Дверь снова трясется от ударов.
– Помогите мне! Пожалуйста! Откройте дверь!
Я даже не заметил, когда моя ладонь легла на ручку. Но сжимаю ее так сильно, что костяшки пальцев побелели.
– Он идет!! Пожалуйста!!
Я жду.
– Кто-нибудь!! Помогите мне!!!
И жду.
Из ее дома так никто и не появляется.
И вот мы стоим вдвоем по разные стороны двери. И яростный стук женщины понемногу стихает, по мере того, как проходят минуты. Две, может пять, минут спустя она перестает стучать. Я смотрю в глазок. Она все еще там, стоит, голова опущена, подбородок отвис. И улыбается. А потом она вдруг начинает придвигаться к глазку. Медленно. Пока ее глаза не оказываются прямо напротив него.
– Я тебя вижу.
Дверь начинает неистово трястись. Я чуть не падаю ничком. Кажется, что вот-вот и ее вырвет из рамы!
Отползаю назад, пока не упираюсь спиной в диван.
– ОТКРОЙ. ДВЕРЬ!!!!
Я слишком напуган, чтобы шевелиться.
Когда женщина подошла к двери, до заката было еще далеко. Теперь же солнце едва светит, почти полностью скрывшись за горизонтом. В доме стремительно темнеет. Весь свет гаснет.
Я все еще сижу на полу, обхватив колени руками, когда снова раздается стук. На этот раз куда более мягкий, деликатный. Исполненный достоинства, я бы сказал.
– Привет? – голос Роджера. – Я вернулся!
Я так чертовски рад его слышать, что тут же бросаюсь к двери.
Он снова стучит, прежде чем я успеваю схватиться за ручку.
– Не мог бы ты открыть мне дверь?
И я тут же застываю на месте.
– Роджер?
– Привет, да это я. Впусти меня.
– Р…роджер? – смотрю в дверной глазок. Действительно Роджер.
– Да, давай же. Впусти меня. На улице холодно.
– У тебя нет ключей?
Он запускает руки в карманы и качает головой.
– Нет, должно быть забыл в офисе. – Роджер снова смотрит на меня и сверкает практически голливудской улыбкой. – Эй, ты же не воспринял мои слова всерьез, правда? – Он замечает коробки с пиццей. – Ого, смотри-ка и правда принял за чистую монету. – Ухмыляется и поднимает коробки. – Мы определенно снова воспользуемся тобой. А теперь давай, парень, открывай дверь.
Отрицательно мотаю головой.
– Нет. Ты недвусмысленно запретил мне открывать дверь.
– Ага. И ты проделал отличную работу. Возможно воспринял все слишком буквально, но я ценю такой подход. Ну да ладно. Давай. Это же я. Открой дверь.
– Почему у тебя нет ключа?
– Не знаю, – он пожимает плечами. – Было много работы, просто забыл и все. – Роджер хлопает себя по карманам брюк, запускает пальцы в нагрудный карман и достает связку ключей. – О, смотри-ка. А, нет, это не те. Открой дверь. Я жду.
Я медленно пячусь вглубь дома.
– ОТКРОЙ.ДВЕРЬ!!!!
Он орет так громко, что дребезжат стекла. А потом весь дом начинает трястись. Я падаю на пол, закрываю уши и просто молюсь, чтобы он ушел. Вибрация такая мощная, что отдается в зубах.
Я даже боюсь плакать.
В конце концов все стихает. Дом успокаивается.
Но я так и сижу свернувшись в клубок на полу почти час, прежде чем удается заставить себя хотя бы откинуться на спинку дивана. И тут дергается дверная ручка. Ключ проворачивается замке с металлическим скрежетом, потом щелчок… дверь открывается. Роджер входит в дом, все такой же спокойный и безупречный, как утром. Смотрит на меня и улыбается поистине голливудской улыбкой.
– Эй, смотри-ка, ты сделал это! – Он вытаскивает из кармана пачку наличных и отсчитывает мне 800 долларов. – Я знал, что ты сможешь.
Мы определенно снова воспользуемся тобой.
~
Телеграм-канал, группа ВК чтобы не пропустить новые посты
Хотите получать эксклюзивы? Тогда вам сюда =)
Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.
Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.
