Знаю, знаю, это банально. Но с тех пор, как родился Эдвард, я хочу, чтобы он сказал “папа”.
“Папа”, “пап”, да просто хотя бы “па”! Что угодно подойдет.
А лучше все вместе!
Не знаю, когда началась эта одержимость… вероятно ровно в то время, как Эдди пулей вылетел из родовых путей.
Первый ребенок что-то сдвигает в вашей голове.
Раньше я думал о футболе, о том, что надо бы сменить масло в машине, о том, что будет на ужин. А потом, вдруг, БАЦ! и мы возвращаемся домой с Ханной и новым маленьким человечком на руках. И в тот же момент я сосредоточился исключительно на том, чтобы услышать “папа”.
Ханна, кстати, не меньше хочет услышать “мама”. Обычно это слово получается первым, черт бы его побрал. Малышам легче дается буква “м”.
Но все же шанс, что “папа” обойдет ее на финишной прямой есть. Надо просто хорошенько подготовиться и все получится.
Эдди неделями учился спать, есть… приспосабливался к жизни вне материнской утробы.
А потом пошли первые звуки. Гонка началась.
– Па-па, привет, па-па! – чеканил я в паре сантиметров от его улыбающегося лица.
– Ббблабабабабалллллбб – отвечал Эдди.
Шли дни, потом недели. Я тщательно следил за тем, чтобы почаще бывать с малышом, перемежая случайные вброшенные Ханной “мама” целым шквалом “папа, папа, скажи папа!”
– Ббблабабабалллллбб!
Парень старался изо всех сил.
Эдди был с нами уже несколько месяцев, когда, наконец, прозвучало его первое настоящее слово.
– Жук!
Жук??? Да ты издеваешься!
– И вот это его первое слово? – Ханна так же озадачена, как и я.
– ЭЭЭ… ну уж нет. Эдди. скажи нам “папа” или “мама”. Ты можешь!
– ЖУК! – взвизгнул Эдди.
Мы с Ханной обменялись удивленными взглядами.
– Это ты его научил?
– Нет! А ты?
– Нет конечно… наверное подхватил от игрушки или из песенки. Так странно.
Но “жук” не испортил вечеринку.
Мы радовались чертовому жуку так же, как радовались бы “папе” или “маме”, умело скрывая смятение ради Эдди.
И да, моя решимость никуда не делась.
В те выходные я качал Эдди на руках, пытаясь уложить его поспать в перерывах между тренировками по речи.
– Жук, – безупречно пробормотал Эдди в пятнадцатый раз за неделю.
– Да, дружок, я тебя слышу. Жук.
– Жук.
И, я клянусь, Эдди показал на жука, ползущего по полу. Понятия не имею, как он его вообще заметил, но факт в том, что жук был на месте.
– Жук!
Черт, этот пацан знает, чего хочет. Эдди извивался в моих руках, тянулся к жуку и, очевидно, полностью проснулся.
– Ладно, Эдди, ладно.
Я опустил его на пол, позволяя подползти к жуку, вовсе не спешившему убегать.
– Жук, жук, жук, – ни разу ее я не видел Эдди таким взволнованным.
– Да, малыш, жук. Жук.
Вообще-то впечатляло, что он смог правильно распознать эту букашку. Я почти достал телефон, желая увековечить момент, но вдруг Эдди взорвался гневом.
– ЖУК, ЖУК, ЖУК!
Я еще ни разу не слышал у него такого громкого голоса. Очень громкого. Почти как самый отчаянный плач.
– Ты хочешь…
БАМ!
– Жук!!!
Эдди убил жука сжатым кулаком.
– Боже, Эдди.
Он уставился на беспорядок, который сам же и устроил, и радостно завизжал, празднуя победу.
Я поднял его и отнес к раковине.
Ханна была бы недовольна, если бы обнаружила у сына на руках кишки жука.
***
Эдди больше не говорил “жук” с тех пор, как убил то насекомое. Теперь у него появилось новое слово.
“Коко”
Если вы вдруг не заметили, снова не “мама” и не “папа”. Но уже ближе. Тоже два слога. Одинаковых слога.
Мы почти сделали это.
– Коко!
Неведомым образом Эдди запомнил имя нашей чихуахуа. Наверное слышал, как мы ее звали. Наверное ему проще произносить слова на “к”, чем на “м” или “п”.
Коко совсем старенькая, едва видит, едва слышит, так что маленький негодник кричащий ее имя наверняка вызывает у старушки столько же недоумении, сколько и у нас с Ханной.
Хотя это довольно мило.
Между ними похоже установилась связь, как в той короткометражке Pixar, помните, про… хотя что-то я сам не помню про что, не важно.
Эдди зовет Коко. Та подходит, держась на расстоянии в несколько метров.
Эдди снова и снова кричит “КОКО!”, пока не выматывается. А потом цикл повторяется, после неизбежного сна.
Эдди не только выучил второе слово, но и стал куда более подвижным. Он всюду начал ползать, играть с едой… А это значит, что теперь пацан стал королем своей детской, в которой можно болтаться, сколько влезет, пока мы с Ханной работаем по дому. И, конечно за ним наблюдаем.
По крайней мере, мы думали, что это сработает.
Было воскресенье. Я одним глазом смотрел футбол, Ханна пошла по магазинам.
Каждые несколько секунд я проверял Эдди, убеждаясь, что он наслаждается жизнью и не попал в неприятности.
Но время шло, рано или поздно, мне все равно пришлось бы воспользоваться туалетом. Меня не было буквально две минуты, может меньше.
– Коко, Коко, Коко, КОКО!
Уже несколько дней он так яростно не звал Коко. Вопли было слышно по всему дому.
Я мигом вернулся в детскую, и сразу понял, отчего сын так восторженно визжал.
Коко была мертва.
***
К тому времени, как Ханна вернулась домой вечером, я уже похоронил собаку на заднем дворе.
Жена была раздавлена. Мы любили эту крохотную старушку.
Хорошенько поплакав и устроив мини-похороны, мы открыли бутылку вина и пытались придумать, что посмотреть по телевизору.
– Значит… ты ее нашел? – Ханна наконец-то нашла в себе силы заговорить об этом.
– Да. Коко просто… уснула и не проснулась.
– Это к лучшему. Мы же все равно знали, что это случится.
– Конечно. Она прожила долгую жизнь.
Ханна вздохнула, переключая каналы.
– Принесешь попкорна?
– Конечно.
Я еще раз внимательно посмотрел на жену, прежде чем выйти из комнаты.
Она ничего не заподозрила.
Из уважения к брезгливости Ханны (и в попытке избежать ужасной правды) я избавил ее от подробностей. Точнее, откровенно солгал.
Попкорн лопался под шапочкой из фольги, а в моей голове явственно проступали образы.
Коко умерла не во сне.
Собака пролезла через прутья калитки на дверях детской, я тогда подумал, что это и вызвало у него вспышку яростных завываний “Коко”.
Я вошел в детскую, запер за собой калитку и обнаружил Эдди, заливающегося визгом в углу.
Коко висела в его руках.
– Кокоооооооо!!!!
Малыш выдавливал из собаки жизнь.
Я тогда закричал. Отобрал животное, сразу, как только увидел, но было поздно.
Собака уже была мертва.
– Эдди! Зачем?! Что ты наделал?!
Дыхание сына замедлилось.
Он посмотрел мне в глаза и улыбнулся.
– Коко.
Я уложил ребенка в кроватку, похоронил Коко и стер записи с камер наблюдения.
Честно говоря, пока все это с трудом укладывается у меня в голове. Эдди же просто случайно прихлопнул жука в тот раз?..
Просто я никогда не слышал о подобном…
– Дорогой! Иди скорей!
– Почти готово, – крикнул я в коридор, вдруг осознав, что стою тут битый час, захваченный своим ПТСР.
– Скорей!
Я выключил огонь и побежал обратно в гостинную. Пульс внезапно участился.
– Все нормально?
Ханна держала Эдварда на руках. Их лица сияли улыбками.
– Давай, малыш, скажи ещё разок. Давай…
Я в замешательстве посмотрел на Эдди. Наши глаза встретились.
– Папа!
Ханна торжествующе ахнула.
– Не могу в это поверить! Уже третье слово!
У меня отвисла челюсть.
– О, я так тебе завидую. Тебе ооочень повезло, дорогой!
– Папа… Папа!
Я должен был бы радоваться, но внутри все застыло от ужаса.
– Папа! Папа! ПАПА!!!
– Он и правда это говорит! Вау!
Ребенок протянул ко мне руки.
Он сказал “папа”. А это значит, что однажды, в случайный момент…
Я буду следующим.
~
Телеграм-канал чтобы не пропустить новости проекта
Хотите больше переводов? Тогда вам сюда =)
Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.
Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.