300 миллионов. Это цена стольким жизням? Можно ли было пасть ниже…
Я очнулся. Яркие крошечные огоньки мерцали вдали, в бесконечной черной бездне неба. Холодная твердая земля впивалась в открытые раны. Оранжевые искорки плыли в волнах раскаленного жара от пылающего дома. Завораживающая картина. Я попробовал приподняться на локтях и охнул от резкой боли в израненном теле, чуть было снова не отключившись. Эллисон была рядом со мной, так же как всю эту адскую ночь. Она закашлялась, пытаясь освободить легкие от пепла и пыли.
– Думаешь, мы достали их всех? – спросила она.
– Надеюсь. Очень надеюсь. К черту их. – Я крепко прижал ее к себе. – К черту их всех. Пусть они горят в аду.
Что-то рухнуло, и округу сотряс грохот. Огонь пожрал дом до самого фундамента, и он теперь разваливался на куски, прямо как моя семья. Эллисон встала и направилась к ревущему пламени.
– Что ты делаешь? Там опасно!
Она остановилась возле трупа, выпавшего из окна, и стала его обыскивать. Я подобрался ближе и с трудом удержал рвоту от отвратительного всепоглощающего зловония горелой плоти.
– Есть! – воскликнула она, вытягивая пистолет из одного из карманов униформы трупа. Оружие почти вплавилось в кожу и отошло вместе с кусками плоти. Эллисон поморщилась и выронила его. – Черт, горячий. – Она стянула шарф с шеи и снова подняла пистолет с его помощью. – Надеюсь, ствол не слишком глубоко ушел в плоть. Не хочу думать, что он может заесть в неподходящий момент.
Меня вырвало.
***
Мы пробрались на задний двор, держась подальше от дома. Не хотелось наткнуться на уцелевшего солдата или попасть под огонь какого-нибудь снайпера, достаточно глупого, чтобы не оставить пост. Особняк с этой стороны был еще вполне целым, но я сомневался, что это продлится долго, учитывая бешеную скорость, с которой пламя пожирало комнаты одну за другой.
Мы остановились и укрылись за кустами, только увидев оружейную. Винсент сидел, прислонившись к стене хижины лицом к бассейну. Оранжевые сполохи огня освещали дыру в его голове.
– Боже. Его-то за что?
– Начинаешь догадываться? – отозвалась Эллисон. – Не думаю, что в их планы входил гигантский взрыв. Что будем делать?
– Искать ответы. – Я указал на оружейную. – И сделать это можно только здесь.
Мы прокрались к хижине, держась поближе к земле. Время от времени раздавались крики и беспорядочная стрельба, но, к счастью, ни одна из пуль не полетела в нашу сторону.
Я снова оказался перед этим зданием. Но на этот раз совершенно с другой целью. Дрожащими руками я толкнул дверь и, как и в первый раз, обнаружил там Фрэнка.
– Кончайте с этим! Убейте их всех! Никто не должен выжить! – Он орал в рацию, но резко замолчал, увидев меня. Его глаза расширились так, будто готовы были выскочить из глазниц. – Ты…Ты все еще жив!
Он вскочил и потянулся к оружию, но Эллисон оказалась быстрее. Два выстрела – в шею и грудь, – и тело Фрэнка безвольно завалилось навзничь.
Я хотел было повернуться к ней и высказать за то, что она убила человека, который мог ответить на наши вопросы и потенциально положить конец этому кошмару, но… падая, Фрэнк стащил черный занавес, и, хотя само действие было не таким изящным, как мягкое скольжение занавеса в театре, конечный результат оказался не менее впечатляющим.
Оружие и мониторы загромождали всю импровизированную диспетчерскую, а в центре всего этого с гамбургером в руке, пораженно уставившись на нас, сидел мой отец.
***
– Адам… – просипел он, но быстро взял себя в руки. – Слава богу, ты здесь! Я думал, что они убьют меня!
– Что ты здесь делаешь папа? Откуда у тебя гамбургер?
– Они мне предложили, – поспешно заскулил он. – Я не знаю, зачем они меня здесь держали…
– Не понимаю…
Шестеренки в голове вращались, соединяя части головоломки, заполняя пробелы. Одна часть меня в ужасе вопила, пытаясь остановить неизбежное, а другая, не менее напуганная, с замиранием ждала появления кошмарной картины происходящего.
– Ты, – обвиняюще сказала Эллисон. – Ты сделал это.
– Ну, Э… Эллисон, – пробормотал папа, поднимая руки вверх. – Я не знаю, в чем ты меня обвиняешь. Давайте не будем торопиться, прошу вас.
– Не двигайся, – закричала она. – Или я пристрелю тебя на месте. Клянусь.
– Почему ты ешь гамбургер? – в прострации продолжил я. – Мама мертва. Почему ты ешь гамбургер?
– Дейзи умерла? – спросил он слишком потрясенно, чтобы быть искренним. – О боже…
– Вокруг тебя мониторы, транслирующие каждое наше движение. И ты делаешь вид, что не заметил этого? – Гнев поднимался во мне. – Ты исчез, как только все началось. Почему?
– Позволь мне объяснить.
– Это твоих рук дело?
– Нет, я…
– Почему?
– Нет. Ты все неправильно понял. Это все ОНА! – Он отчаянно указал на Эллисон. – ОНА ЭТО СДЕЛАЛА!
– Что? – Я оглянулся на нее.
– Это ложь. Не слушай его.
– Она просто очередная жадная до денег шлюха! – маниакально завопил отец. – Она делает это ради денег. Ты разве не видел, как спокойно она реагировала на все, что происходило ночью?! Как будто знала, что происходит, так ведь? Она работает на Фрэнка!
– Итак, ты и правда все видел на мониторах. – От моего обвинения он побледнел. – Ты лжешь мне, папа. Почему? Из-за денег?
– НЕТ! – Он яростно замотал головой. – Все не так! Я этого не делал. Ты должен мне поверить!! – Он сорвался на крик, слезы потекли по морщинистому лицу. – Я твой гребаный отец! Зачем мне убивать мою семью?!
– Именно это я и хочу от тебя услышать.
– Может, это кто-то из компании… – Он пытался хвататься за соломинку, да вот только ее не было. Я сморгнул с глаз пелену слез. Когда они успели набежать?..
– ПОЧЕМУ? – заорал я.
– Это не я!
Эллисон выстрелила в пол.
– Ладно! – Он вздрогнул и начал всхлипывать. – Я сделал это… Сделал.
– Почему? – снова спросил я. Все его тело жалко тряслось, он рыдал как младенец. – Из-за денег?
Он кивнул.
– Этого завещания никогда и не существовало?
Он снова кивнул, вытер лицо и заговорил:
– Настоящее завещание просто делит деньги поровну между всеми живыми кровными родственниками. Обычная стандартная форма.
– Так ты сделал это из-за денег? Стоили ли смерти всей нашей семьи трехсот миллионов долларов? Твоей дочери? Твоей жены?
– Я не хотел…
– СКАЖИ МНЕ!
– Тогда казалось, что стоили, – виновато начал отец. – Фрэнк пришел ко мне с этой идеей. Сказал, что можно устроить так, что будет казаться, что члены семьи просто поубивали друг друга из-за денег. Сказал, что знает людей, которые могут нам помочь. И что ему нужен один живой член семьи, чтобы получить доступ к наследству. Только один. Я пытался уговорить его оставить тебя, маму и Пэтти в живых, но он отказался.
– Меньше выживших, меньше людей с которыми придется делиться, так?
– Я не думал, что все так обернется…
– О чем ты не думал, пап? О том, что придется смотреть, как твоих детей рвут на куски, или о том, что мы, блядь, вычислим тебя? – Я сплюнул.
– Я так старался заставить его передумать… – жалобно заскулил он. – Я не хотел, чтобы ты умирал…
– Но в конце концов смирился с этим, да? Господи, папа. Пэтти любила тебя. Она боготворила тебя!
– Мне жаль…
– А как насчет Джонатана? – спросила Эллисон. – Он хоть настоящий адвокат? – Отец покачал головой. – Твою мать.
– А зачем было посылать убийц? – Я задумался. – В группе дяди Брэда не хватало людей для большинства. Итак, почему? Почему ты нарушил собственные гребаные правила?
– Ребенок Бренди, – ответил он. – В списке было и ее имя. Брианна. Винсент сказал, что они планировали так назвать дочь. Фрэнку это показалось забавным, и он решил ее посчитать. Это в любом случае больше не имеет значения. Теперь они все мертвы. Винсент, Гелан, Бренда, Бренди, Брэд, Сьюзен. Все мертвы. Кроме вас двоих.
Гребаный кусок дерьма.
Папа отпрянул, увидев выражение моего лица:
– Мы можем все исправить! Фрэнк мертв, я могу их отозвать. Скажем им, что игра окончена, и расплатимся с ними. Разделим деньги на двоих. 150 миллионов! Хорошее решение, правда?
– Тебя все еще волнуют эти сраные деньги?! – Я взорвался от его глупости. – Что, блядь, с тобой не так?!!
– Нет, нет, пожалуйста… – Он потянулся к рации. – Я все исправлю! Сейчас.
Он снова солгал. Он искал не рацию. А пистолет.
Эллисон снова спасла мне жизнь в ту ночь. И оставила меня сиротой.
Я зажмурился, чтобы не видеть этого момента, но недостаточно быстро. Образ мертвого отца навсегда запечатлелся в моей памяти. Тысячу раз после этого я задавался вопросом, мог ли я сделать что-нибудь, чтобы этого не допустить. Может, были какие-то признаки?.. Может, я что-то упустил?.. Должен ли я был знать, что он способен на это?
Помню, как однажды я разговаривал с подругой, делившей наследство с сестрой. Она рассказывала, как ее потрясли все эти судебные тяжбы, последовавшие за смертью матери. Как ее сестра мертвой хваткой уцепилась за возможность урвать побольше. Неужели деньги так влияют на человека? Или просто эти люди всегда были с гнильцой, а наша любовь и наивная вера просто мешали нам увидеть их такими, какие они есть? Думаю, что никогда не узнаю ответа на этот вопрос. Очень сложно судить о таком задним числом. Всегда можно найти миллион деталей, которые так удобно подогнать под собственное видение событий.
– …Адам. Адам. – Рука на моем плече вернула меня к реальности. – Нужно убираться отсюда.
– Как? Сколько наемников еще живы? Думаешь они дадут нам уйти?
– Но их начальники мертвы, так? Больше некому платить им за работу. – Она бросила мне рацию.
– Мы убили половину их отряда. И они просто отпустят нас? Или все-таки решат отомстить?
– Ставлю на жадность и эгоизм наемников.
Я нажал на кнопку рации:
– Привет… Меня кто-нибудь слышит?
Ответа не последовало. Я продолжил:
– Джордж и Фрэнк мертвы. Повторяю: те, с кем вы заключали контракт, мертвы. Мы убили их. Вас ничего здесь не держит. Вам следует уйти.
Ничего кроме помех.
– Что это значит? – спросил я Эллисон. – Они нас убьют или отпустят?
Она пожала плечами:
– Не знаю. Есть только один способ это выяснить.
– Я… я не хочу умирать.
– Идем. – Она взяла меня за руку.
***
Мы вместе покинули оружейную и пошли, оставляя горящие руины позади раз и навсегда. И не увидели ни единого признака присутствия другого человеческого существа. Либо все выжившие наемники ушли, либо они просто чертовски хорошо смешались с тенями.
На самом краю участка, кажущегося теперь пустым и заброшенным, мы остановились, собираясь с духом.
– Ты готов? – спросила Эллисон, обнимая меня за плечи.
Я кивнул.
– Спасибо, Элли. За то, что столько раз спасала мою задницу сегодня вечером. Я давно был бы мертв, если бы не ты.
Она улыбнулась, и ее окровавленные щеки стали еще чуточку краснее:
– Я тоже люблю тебя, дурачок.
Мы сделали еще шаг. И ни одна пуля не полетела в наши головы.
~
Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.
Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.
