– Вы предъявите мне обвинения в убийстве?
Детектив ничего не отвечает, только вздыхает. Стреляет по сторонам усталыми, затравленными глазами.
– Давайте вы просто поможете нам во всем разобраться, хорошо?
– Хорошо. Я постараюсь.
Я и сам слышу дрожь в своем голосе. Да я и не перестаю дрожать с тех пор, как все это произошло. Я даже отхлебнул виски, чтобы успокоить нервы. Не помогло.
– Начнем с начала. Вы устраивали хэллоуинскую вечеринку.
– Э-э-э, да, – отвечаю я. – Это традиция. Участвует весь квартал, мы по очереди принимаем гостей. В этом году была наша очередь.
– Вы устанавливали декорации?
– Да. О Боже, это ужасно звучит. Я украшал дом не один, там было полно людей. Я вообще в основном только контролировал.
– Можете дать мне список всех участников?
– Э-э, да, там были… ох… Черт, простите, я немного не в себе. Дайте мне минутку успокоиться, и я напишу вам список.
– Все в порядке, вернемся к этому позже.
– Да, да…
– Итак, кто устанавливал пугало?
– Я. – Я начинаю паниковать. – Но я не… черт… я не делал этого! Я поставил пугало накануне вечером, наверное, кто-то пришел ночью и… О Боже…
Комната вдруг качается, дыхание становится резким и прерывистым. Мое сердце бьется все чаще, и в какой-то момент темнота начинает смыкаться, будто я смотрю на мир через тоннель.
– Эй, мистер, – говорит детектив, – успокойтесь, слышите? Вы слишком часто дышите, давайте сейчас вдыхайте долго и спокойно. И выдыхайте.
Я делаю точно так, как он сказал. Сердце замедляется, но паника не уходит.
– Спасибо.
– Уверены, что можете продолжать?
– Д-да. Просто дайте мне минутку.
Меня все еще трясет, но проходит немного времени, и остается лишь легкая дрожь в пальцах. Я нервно сглатываю и говорю:
– Да. Я готов.
– Итак, пугало… – подсказывает детектив.
От одного этого слова я умираю от ужаса.
– Пугало, – тупо повторяю я. – Это часть хэллоуинской традиции.
– Ваши соседи это подтверждают. Вы каждый год уничтожаете чучело?
– Да. Обычно оно наполнено конфетами вперемешку с соломой. Как пиньята. Дети колотят его палками, и всем весело… Я просто не понимаю… Боже… зачем кому-то было делать такое?
– Рано строить предположения. – Детектив хмурится. – Пока что я просто собираю информацию. Когда вы поняли, что что-то не так?
– Я сразу заметил, что пугало не разваливается так легко, как должно. Но просто подумал, что слишком постарался, когда делал его, поэтому я… Я сам взял палку и…
– Да?
– Я замахнулся.
Детектив наклоняется вперед.
– И что потом?
Я опускаю плечи и весь сдуваюсь, как воздушный шарик. Во рту суше, чем в пустыне.
– А потом пугало начало… кровоточить. И…
Повисает пауза. Детектив не сводит с меня глаз, я буквально чувствую его жажду услышать продолжение. Он ничего не говорит, и я продолжаю, чтобы заполнить тишину.
– Оно упало. Шляпа слетела, и все увидели, что внутри тело.
– Что потом?
– Дети завизжали. Сначала девочка, потом остальные. А потом все разбежались. Я с другими родителями оттаскивал детей. Мы позвонили в полицию, и на этом все. Остальное вы знаете.
Детектив делает последнюю пометку и закрывает блокнот. В его тускло-серых, как камень, глазах незыблемая твердость. В них невозможно что-либо прочесть. Он снова начинает говорить, и каждое слово кажется взвешенным и тщательно обдуманным.
– Мистер Джонсон, – начинает от мягко. – Вот что интересно. Вы не спросили о своей жене.
Этот вопрос застает меня врасплох.
– О жене? Ее нет в городе. Господи, она будет в ярости, когда узнает, что произошло. Она и так ненавидит наши хэллоуинские вечеринки.
– Ваша жена уехала? – уточняет детектив.
Этот вопрос бьет по живому.
– Да. – Я так раздражен, что на миг забываю об ужасах вечера. – Она вместе с моим сыном уехали в отпуск к ее родителям в Вирджинию.
– Немного странно, не так ли? Семья проводит выходные раздельно.
Боже, он ведет себя так, будто знает больше, чем говорит.
– Вы говорили с ней? – спрашиваю я.
– Мне интересная ваша версия.
– У нас сейчас непростые времена. Но я не понимаю, какое это имеет отношение к делу.
– Моя работа – собирать информацию. И потом мы решим, что относится к делу, а что нет. Почему ваша жена отказалась проводить отпуск с вами?
Я вздыхаю. Волнение понемногу накрывает, в моей ситуации гордиться особо нечем.
– Мы разошлись.
– Почему?
– Это личное.
– Ваша жена утверждает, что это связано с изменой.
– Значит, вы все-таки с ней говорили.
– Да.
– Хорошо. – Я не могу скрыть досаду. – Вы все знаете. Я изменил жене. Я разрушил нашу семью. Во всем виноват я один. Но у меня был просто кошмарный день, так что, если не возражаете, может быть, вы все-таки скажете мне, какое, черт возьми, это имеет отношение к делу?
Детектив мгновение молчит. А потом говорит очень тихо:
– Ваша жена взята под стражу, мистер Джонсон.
– Что?
– Жаль, что вам приходится слышать это, но она написала чистосердечное признание.
– Чистосердечное… да в чем? О чем ты, блять, говоришь?
– Такое иногда случается при конфликтных расставаниях, – объясняет детектив. – Одна сторона чувствует жгучую потребность наказать вторую. К сожалению, дети часто используются для этих целей.
Осознание поражает меня, как удар в живот. Комната снова плывет перед глазами, но я не хочу ее останавливать. Рот наполняется горечью и желчью.
– О Боже… – шепчу я. – Боже, нет.
– Боюсь, мы вполне определенно идентифицировали останки. Это Бен. Ваш сын.
Крик замирает у меня в горле. И мир гаснет.
~
Оригинал (с) likeeyedid
⠀
Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.
Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.