Говорят, скупой платит дважды. Мне же теперь придется расплачиваться до конца жизни… Если я не смогу отсрочить ее конец.
Объявления на Крейгслист всегда врут, мне бы следовало это понимать. Так что во всем виноват я сам.
Дверь распахнулась, впустив Билла – мужчину в дешевом черном костюме, сидящем на нем как на пугале. Он был таким пухлым, что, казалось, грозил вот-вот лопнуть, а в бороде красовались крошки от пончика или печенья, видимо оставшиеся еще с обеда.
– Извини, что опоздал. – Он выпрямился и подтянул ремень под необъятным пузом. – У меня была чрезвычайная ситуация.
Подобные люди с сальными зачесанными назад волосами и жалким характером обречены быть продавцами подержанных автомобилей. К сожалению, это был мой агент по недвижимости.
Он повел меня на экскурсию по квартире. Захудалое место, конечно, но ничего особенного. Натяжной потолок местами провис, плесень пропитала стены и воздух. Пахло мхом и сыростью. Но я подумал, что на самую дешевую квартиру в городе это место все же не тянет. Было что-то, чего я не замечал.
– Эх… Как видишь… – Он заковылял по гостиной, разводя руками – Очевидно, нужно кое-что подправить. В стенах иногда что-то шуршит, половицы скрипят, холодильник ведет себя немного странно, тут и там протечки во время дождя.
Я меланхолично потер щетину на щеке.
– Я не вчера родился, Билл. Что-то тут не сходится, понимаешь? Арендная плата очень низкая. Неприлично низкая.
Он, задумавшись, вцепился в бороду, осыпая крошками мой потенциальный будущий ковер.
– Ну слушай, купить новую технику, вычистить плесень, и это будет идеальное жилье.
Я отрицательно покачал головой.
– Билл, ближе к делу! – Я пристально посмотрел на него – Что не так с этой квартирой?
– Ох… – Загнанный в угол моим вопросом, он вздохнул, принимая поражение. Смахнул ладонью пот с жирного лба. – Здесь жила женщина. Пожилая леди.
Я жестом пригласил его сесть на один из пыльных старомодных табуретов.
– Японцы отнесли бы это место к категории “стигматизированной собственности” – именно так они это там называют. – Он сел.
– Объясни, будь добр.
– Ну, для Японии обычное дело, если жилье висит на рынке в течение двадцати лет после того, как кто–то умрет в нем в одиночестве от старости или еще чего похуже. Понимаешь? Люди думают, что это проклятие, что предыдущий обитатель бродит по дому.
Я не верил во всю эту суеверную чепуху. Я мог думать только о выгоде, в наше время отдельное жилье для студента – роскошь. Что ж, оставался только один вопрос.
– Как умерла старушка? – спросил я.
Он некоторое время пристально изучал ковер, потом сглотнул почти комично.
– Тебе лучше не знать, парень.
Я хотел было возразить, но промолчал. Немного подумал. Возможно, он прав, и благо в неведении. Я не смог бы здесь жить, если бы знал, что ем за кухонным столом, где в нее всадили нож, сплю в кровати, в которой ее задушили, или купаюсь в ванной, которую она когда-то наполнила своей кровью.
Проще привести это место в порядок, не зная этих ужасных подробностей.
Я неохотно протянул руку Биллу:
– Договорились.
Мы пожали руки, он коротко кивнул мне и ухмыльнулся. Я тоже улыбнулся:
– Так как насчет нового холодильника?
Он откинул голову назад и разразился смехом:
– Может быть, на Рождество, Джефф!
***
Первые несколько ночей в квартире прошли как обычно, ничего особенного.
Большую часть последующих ночей я убеждал себя, что мне просто снятся кошмары. Типа таких, о которых рассказывал мне доктор Рон, в которых ты не можешь пошевелиться, как будто парализованный. Он назвал их какими-то причудливыми длинными терминами и велел мне перестать спать на спине. Я попытался. Но, как бы я ни старался, каждый раз, когда я случайно оказывался на спине, она была рядом – стояла около кровати, в ногах.
Вскоре о таких ночах я только молился. Ночах, когда было только видно силуэт женщины, но не слышно ее.
В последующие недели я стал просыпаться от тихого постукивания, она словно пыталась не шуметь. Казалось, что ей не хотелось, чтобы кто-то заметил ее присутствие. Я слышал шаги в гостинной, слышал, как она перемещается по дому. Иногда ненадолго включалась вода, только глубокой ночью. Как будто кто-то… пил.
Однако через некоторое время она захотела, чтобы я заметил ее. Чтобы понял, что она голодна.
В тот четверг я осознал, что она живет в стенах.
Я читал в спальне, облокотившись на спинку кровати. Дождь бился в оконное стекло, размывая крупными каплями шумный городской пейзаж.
Я затянулся, выдохнул дым и отмахнулся от серого марева, клубящегося над страницами.
Тук, тук, тук
Что-то постучалось в стену около моей спальни. Звук доносился то ли из гостиной, то ли из кухни.
Я положил книгу и выскользнул из постели. В коридоре было темно и тихо, если не считать шума дождя.
– Кто здесь? – крикнул я.
Ответа не последовало.
Тук, тук, тук
Я медленно двинулся вперед по коридору, в сторону гостинной. Комната смердела. В воздухе стоял тошнотворный запах гниения и кислого дыхания.
В сыром кухонном закутке слабый свет падал на старомодную плитку. Холодильник был открыт. Я мог бы поклясться, что закрыл его перед уходом.
Когда шум дождя немного стих, мои уши уловили звук льющейся из крана воды. Сопровождаемый скрипом старых половиц, я пошел на кухню.
Пусто. Я выключил воду и закрыл дверцу холодильника. Какое-то время смотрел на него, и во мне зрело зерно сомнений. Неужели я просто настолько невнимательный?
Свет: выключен. Я осмотрел гостиную и кухню. Все в порядке.
Джефф, неряшливый ты сукин сын!
Я ухмыльнулся своей оплошности. Утром надо бы купить свежее молоко, кажется, старое испортилось.
Какое-то странное чувство заставило меня остановиться в коридоре и прислушаться.
Тук, тук, тук.
Позади меня что-то было.
Я ринулся по коридору в спальню и бросился на кровать, укрывшись с головой одеялом. Какое-то время я просто пытался отдышаться.
Стук доносился сразу отовсюду. Она была в стенах.
Учащенное сердцебиение отдавалось в голове.
Тук, тук, тук.
Я слышал ее даже через дверь своей спальни, даже через подушку, плотно прижатую к ушам.
Уходи… Пожалуйста, просто… Уходи…
Какое-то время я лежал, уткнувшись в подушку, не в силах заснуть. Но усталость в конце концов победила, и я провалился в глубокий сон, похожий на бред или лихорадку.
***
С тех пор дела в квартире стали еще хуже.
Гораздо, гораздо хуже.
Однако один из дней все же начался чудесно. Я позвонил Рози, и мы договорились о свидании.
– Встретимся в девять? – Я разговаривал по мобильному телефону, расчесываясь перед зеркалом в спальне. – Отлично, отлично. Тогда увидимся!
По дороге в ванную я напевал веселую мелодию. Если бы это была сцена из романтической комедии, то мой персонаж шел бы пружинящей походкой. Может, так оно и было на самом деле.
После я направился на кухню. Быстро перекушу перед ужином с Рози, ничего такого.
Стоял прекрасный, прекрасный тихий полдень. В окна лился ярко-желтый солнечный свет. В такие дни нетерпеливые горожане перестают беспрестанно сигналить на улице, останавливаются понюхать розы и позволяют птицам петь свою песню.
На кухне я чуть не упал, споткнувшись об отколотый кусок плитки. Выругался, поднял глаза… Мое сердце замерло.
Холодильник был открыт.
Просто небольшая щель.
Мои челюсти сжались, птицы смолкли.
Сейчас я мог слышать только свист вырывающегося из моей груди дыхания.
Яблоко, за которым я шел, оказалось гнилым, а на его мякоти виднелся потемневший след от укуса.
Я пригляделся и окончательно потерял аппетит. Яблоко как будто пронизывали длинные пряди черных волос. Вздрогнув, я выронил его, оно прокатилось по полу и замерло в углу кухни. Из места укуса вывалился осколок зуба.
Вечером я снова набрал Рози. Вместо ресторана мы договорились сходить в кино.
Не сомневайтесь, я позвонил Биллу, моему агенту по недвижимости, насчет происходящего в квартире. Думаю, вы догадываетесь, как прошел разговор.
Я должен был решать свои проблемы самостоятельно.
***
Несколько ночей спустя я решил дождаться ее. Сидел в темной гостиной, дописывая последние главы своей книги. Хотя, когда специально ждешь чего-то подобного, оно редко происходит. Они появляются, когда меньше всего этого ожидаешь.
Зевнув, я встал со стула и направился на кухню.
Немного хлеба с маслом, может быть, сэндвич с салатом. В животе у меня заурчало.
Я замер посреди кухни.
Тук.
Вот оно, снова. Каково это, бояться в собственном доме? Отчетливый звук – чей-то длинный ноготь сталкивается с пластиком.
Тук, тук.
Я нащупал холодную металлическую ручку холодильника – мне отчаянно не хотелось заглядывать внутрь. Я пытался заверить свой налившийся свинцом желудок, что там не ждет ничего ужасного, но в глубине души сам в это не верил.
Все звуки стихли. Я закрыл глаза и сделал глубокий вдох.
Ручка повернулась с леденящим душу скрипом, и я открыл дверцу.
Лампочка внутри холодильника не зажглась. Стоя я мог видеть только верхнюю полку – внутри было пусто, не считая нескольких пачек приправ и гнилых овощей.
Я вытер потную ладонь о штанину и наклонился, чтобы осмотреть нижние полки. Там было пусто, но пахло гнилью и кислятиной, как в мусоровозе.
Я протянул руку, чтобы пошарить на нижней полке, и наткнулся в темноте на что-то волосатое и мягкое, похожее на мерзкий сгнивший кокос. Я отступил. Ничего не было видно, но я ощущал, как лохматый комок волос обвивает мою ладонь, лезет между пальцами, липнет к руке, как мокрая кухонная губка.
Она никогда не жила в стенах.
Ледяной хваткой она вцепилась в мое запястье. Я вскрикнул и попытался вырваться.
Тело старухи было перекручено и неестественно согнуто в суставах, одна нога была перекинута назад через плечо, другая упиралась ей в челюсть.
Она смотрела на меня из холодильника, медленно подтягиваясь по моей руке, как акробат, пытающийся вылезти из тесного ящика по толстой веревке.
Я сглотнул кислую слюну, стараясь не блевануть. Тараканы лезли из-за ее раскрытых губ и расползались по всему лицу, как лесной пожар.
Старуха ухмыльнулась, клацнула зубами, зажимая одного из тараканов тем местом, где раньше был зуб, и раздавила его с тошнотворным хлопком. Личинки лезли из-под ее мясистой кожи, падая на мою потную руку дьявольским дождем.
Холодные, цепкие пальцы сомкнулись на моем предплечье, потом на бицепсе и тянули, тянули, тянули.
Я отклонился назад, пытаясь сохранить равновесие, и попятился, упершись подбородком в холодную дверцу холодильника.
Наконец, я дернул достаточно сильно, чтобы сбросить ледяную хватку разлагающихся рук, упал на пол и в ужасе отполз прочь.
А она смотрела на меня сквозь редкие серебристо-графитовые пряди волос. Две поблескивающие белые глазницы над широкой отвратительной улыбкой.
Я пинком захлопнул дверь и откинулся на пол, тяжело дыша. Во рту был привкус желчи. Кулак наконец разжался, и я выронил клок жестких волос, который случайно выдернул из ее головы.
***
С той встречи прошло уже много ночей.
Билл по-прежнему сдает мне квартиру. Когда я тусуюсь с Рози, мы всегда остаемся на ночь у нее, у меня – никогда.
Я кормлю старушку, чтобы она не бродила по дому.
Я теперь почти не сплю, но все в порядке, ведь у меня самая дешевая квартира в городе.
И я всегда слышу ее, когда она голодна.
Тук, тук, тук…
~
Перевела Юлия Криницкая специально для Midnight Penguin.
Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.
