Новые переводы в понедельник, среду и пятницу, заходите на огонек
~
Томас и Пейдж уставились на меня, будто ничего не происходило.
Будто они не слышали как телефон Чарли надрывается в подвале. Оскара этим господам. Но у меня не было ни времени, ни желания оценивать их потрясающую игру по достоинству. Если Чарли каким-либо образом оказалась в подвале, она может пострадать там. Если не хуже. Мне нужно спуститься вниз, позвонить в полицию и найти ее. НЕМЕДЛЕННО.
Сунув в карман телефон Пейдж, я стремительно пошла прочь из кухни.
– Ева, куда ты идешь? – Чертов Томас.
Не обращая на него внимания, я пересекла комнату, схватила фонарик с дивана…
– Ева, поговори с нами. – Этот ублюдок схватил меня за руку!
– Не смей, блять, прикасаться ко мне! – Я вырвалась и отшатнулась от мужчины. Тишина. Они уставились на меня широко раскрытыми испуганными глазами. Правильно. Вам следует меня бояться.
– Ева, что случилось? – Боже, да его голос даже срывался. Вот это представление. Браво.
Сжав фонарик в руке, как дубинку, я попятилась к двери в подвал. Скользнула внутрь и захлопнула ее за собой. Темнота. Двумя руками я вцепилась в ручку, чтобы не дать Томасу пойти за мной… но он и не собирался. Еще пару мгновений простояла, прислушиваясь, но никто не шел к двери. Только вдалеке звучали приглушенные голоса. Я прижала ухо к двери.
– …Что если она найдет… – Голос Пейдж едва доносился, и я не смогла разобрать остальное.
– …Теперь это не имеет никакого значения… – Чуть слышно пробормотал Томас в ответ.
О чем они говорили? Да какая разница. Может, они вообще гребаные сатанисты. Найди Чарли.
Убедившись, что за мной никто не идет, я наощупь отошла назад, развернулась и спустилась вниз. У подножия лестницы достала телефон Пейдж и набрала 911. Два гудка…
– Оператор девять-один-один. Что у вас случилось? – Молодой женский голос поприветствовал меня.
– Вторжение в дом.
– Если можете, выйдите на улицу или забарикадируйтесь в комнате.
– Хорошо. – Только сначала найду Чарли.
– Имя?
– Ева. Ева Палмер.
– Ева, вы ранены?
– Нет.
– Злоумышленник все еще в доме?
– Да. Их больше одного.
– Можете описать их?
– Мужчина, женщина и… – Я запнулась. – Вы можете просто прислать помощь?
– И?..
– Трое детей…
– Трое детей?
– Да, э-э-э, это семья.
– И они вам угрожали?
– Да. Ну не дети, а родители. – Технически это ложь. Подайте на меня в суд.
– Они вооружены?
– Возможно. Я думаю, что они держат в заложниках мою девушку или навредили ей. На чердаке еще одна женщина. Она может быть сестрой того парня, я не знаю. Просто пришлите помощь. Быстрее.
– Адрес?
– 3719 Херитэйдж лэйн.
– Мэ-эм… к вам уже направлена машина.
– Отлично, спасибо.
– Нет, я имею в виду, что кто-то с этого адреса уже вызвал наряд на беспорядки.
– Беспорядки?
– Да. 51-50. Это были вы?
– Нет… – Дайте угадаю. Их вызвал Томас. Никчемный кусок дерьма.
– Мэ-эм?
Блять. Я что сказала это вслух?
– Ева… Оставайтесь на линии до прибытия полиции. Из-за шторма наряд может приехать позже…
…И тут я заметила кровь. Дорожку из крошечных алых капель, тянущуюся по бетонному полу. Я опустила телефон, чтобы посветить…
…БАМ! Внезапный грохот наверху. Скрежет, будто по полу тащат что-то тяжелое. Топот шагов отовсюду… Будто десятки людей мечутся по комнате. Клубы пыли со свистом вылетали из-под половиц надо мной. Что там, черт возьми, происходит?
Сосредоточься, Ева.
Я захлопнула телефон. Полиция едет, и это главное. Даже если Томас первым вызвал их, что он скажет? “На самом деле это мой дом, видите, я тут поставил кресло-качалку”? Ну, удачи, приятель.
Кровавый след завел меня в длинный узкий коридор. Симметричные двери с двух сторон. Пронумерованные. Похоже на тюрьму. Или психбольницу. Какого хрена? С фонариком в руке я двинулась дальше. Брызги крови вели строго вперед, мимо нескольких дверей, и поворачивали в одну из открытых комнат. Затхлый закуток с кирпичными стенами.
Я пошла дальше, через всю комнатушку, туда, где кровь забрызгала кучу разношерстного хлама. Свет фонарика выхватил заваленный грудой мусора дверной проем. Быстро, как могла, я сгребала вещи и доски в сторону. Наверху скрежет и шаги становились все громче, все интенсивнее. Гул ударов чего-то массивного… Наконец, я добралась до двери.
Длинная, очень длинная потрепанная лестница уходила вниз в темноту. Подвал внутри подвала. Ну конечно. Внезапно шум наверху оборвался.
Тишина.
Два быстрых шороха раздались позади меня. Я быстро развернулась, осветив вход в комнатку. Пусто. Обеспокоенная, снова вернулась к лестнице и набрала номер Чарли. Два гудка…
…в темноте у подножия лестницы зазвучал знакомый рингтон. Хорошо. Жуткий под-подвал, встречай меня.
На последней ступеньке дорожка капель оборвалась. Как не было. Все началось здесь? Или закончилось? Я сошла с лестницы в огромную темную комнату. Мелодия звонка Чарли отражалась тут от стен, доносясь со всех сторон. Я пыталась уловить, где находится источник звука, и никак не могла. Свет фонарика по дуге обшаривал комнату, похожую на заброшенную шахту. Или пещеру.
Деревянные балки силились удержать на своих плечах тонны земли. Все помещение было завалено картинами: стопками и стопками картин. Ни одной из них не досталось места на стене, картины просто валялись на земляном полу, стояли приставленные к стенам, кучами громоздились по углам.
Рингтон Чарли смолк, лишь эхо последних звуков на мгновение задержалось в неподвижном затхлом воздухе. Тишина. Я набрала ее номер снова, но звонок не прошел. Нет связи.
– Чарли?.. – крикнула я. Нет ответа.
Преисполненная решимости, я двинулась дальше. Может быть, в этой рукотворной пещере найдется хоть что-то, что сможет придать смысл происходящему безумию. Но меня окружали лишь картины, и все они были похожи друг на друга. Этот дом в разных ипостасях: наполовину построенный, со свежим ремонтом, заброшенный, сгоревший дотла… На одном из полотен красовались только изображения окон и двери, сплошь усеянных крошечными черными точками. Муравьи?
Кто нарисовал это? Эбигейл? Это ее картина появилась над камином? А та, с улыбающейся черепахой на чердаке? Это тоже ее?
Осторожно пробираясь вперед, я наткнулась на картину с изображенными на ней людьми. Присела на корточки, вгляделась… Идеальная семья, как из старой рекламы семейных завтраков: отец – почти точная копия Томаса, вплоть до идеальной улыбки, мать и двое детей. Мальчик и девочка. Мальчик с глазами Томаса. Девочка с печатью печали на лице. Видимо, это портрет его семьи. Той, что жила здесь раньше. Томас, его сестра Эбигейл и их родители. Они выглядели настолько серьезно и традиционно, что по сравнению с ними семейство наверху смотрелось почти карикатурно. Почти.
Я уже собиралась уйти, но… На этой картине юный Томас выглядел неуместно, будто его пририсовали позже другой рукой. Не совсем верные пропорции. Руки чуть длиннее чем нужно, рот чуть шире. Даже краска выглядела чужеродно. Я мазнула кончиком пальца по лицу мальчика. Он был нарисован другой краской. Дешевый акрил… Влажный. Пораженная, я отдернула руку, оставив смазанное пятно на месте его челюсти…
…мимолетный блеск привлек мое внимание. Я резко развернулась, но увидела лишь старую масляную лампу. Она стояла на тесном письменном столе, заваленном стопками ежедневников, обитых темной кожей. А над столом, вдоль горизонтальной балки, оливково-зеленой краской была выведена фраза:
ТОМАС ФОСТЕР НЕ МОЙ БРАТ
Так… Я подошла с другой стороны. На дне лампы все еще оставалось масло. Рядом лежала упаковка старых спичек. Зажгла одну и поднесла к фитилю… тусклое мерцающее пламя ожило. Я снова огляделась, всем существом впитывая атмосферу комнаты в ее сюрреалистичности. На бесчисленных стопках картин дрожали искаженные тени. В дальнем углу валялся матрас, заросший плесенью и густо покрытый пылью. К нему, наверное, не прикасались годами. Эбигейл жила здесь, внизу? Над матрасом из дыры в потолке свисала веревочная лестница. Это может быть связано с кухонным лифтом?
Отвернувшись обратно к столу, я схватила первый попавшийся ежедневник. Быть может, там найдутся хоть какие-то подсказки?.. Но нет. Абсолютно все страницы были исписаны от края до края лишь одной и той же фразой:
Томас Фостер не мой брат. Томас Фостер не мой брат. Томас Фостер не…
Бесполезно. Я отбросила дневник в сторону и схватила другой:
Ты – часть дома. Ты – часть дома. Ты…
Бесполезно. Следующий:
Ты не та, кто они говорят. Ты не та, кто они говорят…
Ничего внятного. Ничего, кроме бессмысленного бреда душевно больного человека. Я готова была поспорить, что в следующем дневнике обнаружилось бы что-то вроде: “Нескончаемая работа без отдыха и развлечения делает Эбби скучной малой”. Но… почему она писала, что Томас ей не брат? Я уже собиралась идти дальше, когда вдруг заметила одинокий темно-красный отблеск в основании самой дальней стопки…
На каждой странице в дневнике оживала юная Эбигейл. Описывала переезд в новый дом. Говорила о том, как хочет стать художником. Как чувствовала себя не в своей тарелке, будто не собой…
Я все переворачивала пожелтевшие страницы, мельком улавливая кусочки трагической истории Эбигейл. И все искала хоть какую-то зацепку.
Она писала о том, как дети в школе издевались над ней за то, что она была слишком высокой. Что они дразнили ее “грязной Эбби”.
Писала, что однажды побрила голову. А родители в наказание заперли ее на чердаке и держали там, пока волосы снова не отрасли. Что они отправляли ей еду на кухонном лифте. Что в первую ночь на чердаке она проснулась вся облепленная муравьями. С ног до головы.
Писала о том, как ужасно расти единственным ребенком в семье…
Единственным ребенком?
А потом… потом на страницах дневника появилась история Тома. Как он стал ее “не братом”. О том, что однажды днем он вышел из леса. Что он жил здесь еще до того,как стены дома встали на этой земле. До того, как семена упали в почву и выросли деревья. Что он пытался свести Эбби с ума, но никто ей не верил. Как он пытался превратить ее в…
…что-то мелькнуло на границе зрения. Я поняла глаза.
Муравьи.
Над столом цепочка муравьев бежала пунктиром по надписи “Томас”, выползая из трещины в букве “О”.
Ну ладно. Сунув маленькую книжицу в карман, я пошла за муравьями, исчезающими за очередной стопкой рам для картин. Муравьи завернули за угол и убегали вдаль по сужающемуся прохду, уходящему в темноту. Я подняла фонарик, включила…
…Женщина.
Женщина стояла в самом конце тупика, спиной ко мне. Слишком высокая для Чарли. Грязно-белый больничный халат, прямо как на чердаке. Вот только почему-то казалось, что она стоит там уже годами, приросшая к земле, будто ставшая частью дома. Неподвижная. Безвольно свесив руки.
Сжимая левой ладонью… маленький молоток. Тот самый, которым я вытаскивала гвозди над камином. Но теперь головка была покрыта чем-то красным. Кровь…
…Затем ее начало трясти. Странное беззвучное дрожание, нечто среднее между плачем и смехом. Я отступила… неуловимым движением, будто сменился кадр, она повернула ко мне голову. Бледное лицо. Впалые щеки. Веки опущены.
Цепочка муравьев с бешенной скоростью взлетела по ноге женщины… запетляла по спине… плечам… и закружилась вокруг шеи на манер инфернального колье. Ее рот раззявился в болезненной зубастой гримасе, а затем… муравьи хлынули на ее лицо. Ныряли в нос, рвались в рот, извивались, отчаянно барахтаясь в трещинах меж больных зубов, пробирались под десны… Но она оставалась неподвижной.
Зрелище было настолько жутким, непостижимым, что я не могла поверить в реальность происходящего.
А затем муравьи начали исчезать. Потоками они убегали внутрь женщины, пока… пока не остался лишь один. Извивающееся черное тельце, застрявшее между ее кроваво-красными деснами. Ерзающее. Рвущееся… И проскользнувшее, наконец, меж зубов с едва слышным щелчком…
Эбигейл резко открыла глаза. Холодные. Синие. Широко распахнутые. Озадаченные. Она перевела взгляд на залитый кровью молоток в своей руке… Лицо наполнилось ужасающей смесью шока и невообразимой вины…
– Меня зовут не… – зашептала она…
Я отступила.
– Меня зовут не Ева. – Женщина развернулась и шагнула ко мне – внезапное, рваное движение, будто ее дергал за веревочки незримый кукловод. Еще один неровный шаг вперед, и рука с молотком взлетела вверх, готовая нанести удар…
Пора убираться. Я рванула прочь из комнаты. Эбигейл погналась со мной – шатающаяся смертоносная марионетка. Вверх по лестнице, через крошечную кладовку, в узкий коридор… Я бежала. Быстрее, чем когда-либо бегала за всю свою чертову жизнь. А за моей спиной босые ноги шлепали по бетону. Так близко.
– ПОДОЖДИ, – выдохнула Эбигейл позади.
И не думая останавливаться, я скользнула за угол. Двери по обе стороны узкого коридора мелькали мимо. Пронумерованные двери. Погодите-ка, разве я здесь уже не пробегала?
Впереди: тупик.
Надо мной: зловещий гул, вернувшийся с удвоенной силой.
Позади: шаги. Все ближе.
Выбора не осталось. Я протиснулась в ближайшую комнату, захлопнула дверь, потянулась к…
…замка не было. Блять. Судорожно я оглядывалась в поисках оружия, чего-нибудь, чем можно подпереть дверь, или места, где можно спрятаться… Но ничего не было.
Стоп.
В дальнем углу. Шкаф с раздвижной дверью. Ни минуты больше не раздумывая. я ворвалась внутрь, захлопнула дверь и всем телом заклинила створку. Грохот наверху не умолкал. Сердце вторило ему короткими, захлебывающимися толчками.
Блять-блять-блять-блять. Заткнись нахуй, Ева. Успокойся. Просто успокойся, черт тебя дери! Она всего лишь человек.
…да, вот только у нее молоток, вот только целый рой муравьев заполз ей в голову, вот только она, видимо, собирается…
ПРЕКРАТИ!
Просто… перестань. Во-первых, выключи фонарик. Он тебя выдает. Светишься как рекламный щит.
Так странно. Мой внутренний голос вдруг стал звучать разочарованно и устало, почти как голос Чарли. Не знаю, хорошо ли это, но… фонарик я выключила.
Выключила?
Да.
Хорошо. А теперь дыши. Медленно вдохни носом… задержи… выдохни ртом.
Я вдохнула носом… задержала воздух… выдохнула ртом.
Помогло?
Сердце все еще колотилось, чуть не разрываясь.
Давай еще раз, придурошная.
Ладно, наверное, мой внутренний голос звучал куда злее, чем Чарли. Но мне и правда помогало. Пульс замедлялся. Сосредоточившись на дыхании, я выглянула сквозь щель между дверцами шкафа в темную комнату. Шум наверху стал просто невыносимо громким. Что-то грохотало так, что сотрясался дом. А затем… дверь в комнатку распахнулась.
Мгновенная тишина.
С окровавленным молотком в руке она появилась в проеме. Эбигейл.
Глубоко пожалев о выбранном укрытии, я втянула побольше воздуха и затаила дыхание. Веди себя тихо.
Эбигейл вошла в комнату, согнувшись, чтобы не задеть головой косяк. Черт, какая же она высокая. Молоток подрагивал в поднятой руке. Она зашаркала глубже.
– Я… Прости… – Женщина замолчала, кружа по комнате, как зверь по клетке. – Прости за Чарли, – всхлипнула Эбигейл. – Она еще жива, но Томас сказал, что только так я смогу уйти…
Какого черта она говорит? Что случилось с Чарли? Это ее кровь на молотке? Вопросы молнией проносились в моей голове, но я игнорировала их, чтобы не потерять самообладание. Уйти отсюда. Сбежать. Выжить. А со всем остальным разобраться позже. Главное, не издавать звуков. Задержать дыхание и не выдавать себя. Легкие сжимались все сильней, спазмы иглами скалывали горло.
Целую вечность Эбигейл бродила по комнате. А потом резко развернулась, вздохнула и побрела прочь. Один. Болезненно. Медленный. Шаг. За. Другим.
Каждая клеточка моего существа вопила: не дыши!
Не вздумай, блять, дышать! Потерпи. Просто потерпи еще чуть-чуть…
С хрипом я втянула порцию живительного воздуха. Эбигейл замерла в дверном проеме. Оглянулась через плечо… И уставилась прямо на шкаф.
А потом наклонила голову. Прямо как та темная фигура у подножия лестницы в первую ночь. И вернулась в комнату. Из грязного уха вниз потекла тонкая дорожка муравьев.
Боже мой.
Эбигейл шагнула ко мне. Еще раз. И еще.
– Ева, ты здесь? – Теперь в ее шепоте сквозило едва сдерживаемое волнение, будто ей не терпелось увидеть реакцию на гадкую шутку. – Ева, не волнуйся. Мы поможем друг другу. Ты поможешь мне уйти. А я… я помогу тебе найти Чарли. – Губы женщины дрожали. Она стояла перед шкафом, глядя на меня через щель. Глаза пустые, как у куклы. Холодное дыхание касалось моего лица. Такое холодное.
Медленно она протянула руку и запустила длинные пальцы в щель между дверцами. Я откинулась назад так далеко, как только могла, но зазубренные желтые ногти царапнули мою щеку.
– Все в порядке, Ева, – снова зашептала она. Муравьи струились по ее руке, по пальцам, по жутко отросшим ногтям… прямо на мое лицо.
Муравьи ползали по мне, крохотные лапки били по коже молоточками… Все ближе ко рту…
С меня хватит.
Быстрым движением я ударила по руке, выворачивая ей пальцы до хруста. Резко распахнула раздвижную дверь…
Эбби дернулась в сторону с жутким криком – искалеченная рука все еще осталась зажата в капкане. Попалась. Она выпустила молоток, и тот откатился к двери.
Метнувшись через всю комнатушку, я подхватила его и продолжила бежать, на ходу отплевываясь от муравьев. Оставляя позади Эбигейл, пытающуюся освободить покореженную руку. Удачи, черт возьми.
Двери по обе стороны сливались в одно расплывчатое пятно. Я неслась по коридору, отчаянно пытаясь найти лестницу. Нужно убраться отсюда. Приглушенные крики начали приближаться… Она освободилась. Черт.
Эбигейл догоняла меня, и на этот раз я ее разозлила. Где-то в глубине моего существа копошилось отчаянное желание размозжить ей череп, но я не думала, что на самом деле способна на это. Даже если от этого будет зависеть выживание. Да и я не была уверена, что она вообще… человек. Оставалось только бежать.
И я бежала. Пока не наткнулась на лестницу. Все еще запятнанную кровавым следом. Прости, Чарли. Но если я сейчас же не уйду, нам обеим конец.
Я рванула вверх по лестнице, пока Эбигейл не успела еще достать меня. Пока она не успела вцепиться в мои ноги, схватить за лодыжки и затащить обратно в темноту. Сопротивляющуюся, кричащую, в отчаянии смотрящую, как прямоугольник двери исчезает в темноте. Уже почти свободна…
Я выбежала в гостиную, в панике захлопнула дверь, навалилась на нее плечом, ожидая, что сейчас дерево содрогнется под градом ударов… но все было спокойно. Никаких шагов. Никаких криков. Тишина. Оглушительная тишина.
– Что случилось? – Томас озадаченно окликнул меня сзади.
Я не обернулась, настолько поглощенная задачей держать дверь, что даже забыла о существовании этого чертового семейства. Они, конечно, тоже жуткие, но у них хотя бы муравьи не выползают из ушей. Во всяком случае, пока.
За моей спиной раздались шаги Томаса. Я не оглядывалась. И держала дверь.
Внезапно он оттолкнул меня
– Что это? – Он ошеломленно моргнул, не сводя глаз с моих колен.
Не сразу, но я поняла, на что смотрел Томас. Не на меня. На окровавленный молоток в моей руке. Он наклонился и выхватил его.
– Где ты это взяла? – Молоток взмыл вверх, вот только… на нем не было крови. Безупречно чистый металл головки отражал огонь камина. Необъяснимо чистый. Мужчина швырнул молоток через всю комнату. С громким стуком он шлепнулся на пол и проскользил до самой стены, до самого тихого уголка. Я была слишком потрясена, чтобы говорить. Слишком измучена, чтобы сопротивляться. Как будто вся вселенная медленно переворачивалась с ног на голову.
– Ты снова себе навредила? – В его голосе плескалось столько страдания… беспокойства. Томас ощупал мою шею, плечи, ища следы повреждений.
– Томас? – Пейдж крикнула ему с другого конца комнаты.
Он проигнорировал ее, пытаясь понять, все ли со мной хорошо.
– Поговори со мной… что произошло внизу?
– ТОМАС! – рявкнула Пейдж так громко, что он подпрыгнул от неожиданности. Оглянулся. Она смерила его злобным взглядом. – Уведи ее наверх. Ты пугаешь детей.
Дети рядком сидели перед камином, глядя на меня испуганными глазами. И в этот момент до меня дошло.
Все выглядело иначе.
Совершенно иначе. Мебель. Ковер на полу. Свечи на столиках. Картины на стенах. Все. Дом выглядел как фотография из каталога идеальных интерьеров. Я попыталась заговорить, но изо рта вырвался лишь тихий хрип. Что за черт здесь происходит?
Вздохнув, Томас с силой взял меня за руку и вытолкал в прихожую.
– Не знаю, что там произошло, но выслушай меня. – Он посмотрел мне в глаза, смертельно серьезный. – Ты должна взять себя в руки или я позвоню в отделение. Ты понимаешь, Эбби? Нельзя, чтобы дети видели, как их тетя бегает по дому как сумасшедшая.
Я непонимающе уставилась на него. Эбби? Тетя? И вот такой у него был план? Он собирался убедить меня, что я его сестра? Эта тупая херня могла сработать с двенадцатилетней девчонкой, но не со мной. Недостаточно поставить свою мебель, чтобы заставить меня поверить, что я совершенно другой человек. Я прочистила горло.
– Что ты сделал с моим домом?
Проигнорировав вопрос, он грустно улыбнулся:
– Ты моя сестра. Я готов на все, чтобы помочь тебе, но не могу рисковать своей семьей. Ты понимаешь?
Всего на мгновение… я и правда задумалась, не сошла ли с ума. Может быть, я и правда его сестра? Но в этом не было никакого смысла. Галлюцинации так не работают. Безумие так не работает… правда?
Кроме того, все, что происходило до этой минуты, технически вписывалось в рамки правдоподобной действительности. Странно и безумно дерьмово, но все же не невозможно. Может быть, кто-то им помог? Может быть, они перетащили мебель из своего грузовика, пока я была внизу? Может, они накачали меня галлюциногенами после падения с чердака. Может…
…может, Эбигейл писала правду в дневнике. Может, Томас и правда жил здесь еще до того, как построили дом, до того, как выросли деревья. Может, он вышел из леса…
Ева, это бред. Он всего лишь человек. Психопат. Но все еще человек.
Я собралась.
Подыгрывай, пока не приедет полиция. Или пока не получится сбежать. Найди помощь, вернись и спаси Чарли. Не нагнетай обстановку. Пока что.
Улыбнувшись ему в ответ, я мягко кивнула.
– Отлично. А теперь, – продолжил он, – мы собираемся ужинать, и я хотел бы, чтобы ты к нам присоединилась. Покажи детям, что все в порядке. Скажи, что их тетя просто кое-что искала в подвале и заблудилась. Договорились?
– Да.
– Мы любим тебя, Эбби. Ты часть этой семьи. – Он протянул руку и нежно погладил меня по плечу. Я вздрогнула, но Томас будто и не заметил. Ну, или ему было все равно. – Ты пройдешь через это, – продолжил он. – С тобой случалось и худшее.
– Спасибо, Томас…
Тепло улыбнувшись, он отправился на кухню. Я смотрела ему вслед, не двигаясь с места, пока он не исчез за углом, а затем…
…бросилась к входной двери, схватилась за ручку…
Заперто.
Окно… решетка? В соседней комнате тоже. На всех окнах стояли решетки. Мой дом превратился в тюрьму. Как они смогли сделать все это так быстро?
– Эбби? Готова ужинать?
Я остановилась. Глубоко вздохнула. Возьми себя в руки, Ева. Ты в меньшинстве. Подыгрывай, пока не придет помощь. А если никто не появится, сделай все, чтобы найти Чарли.
Даже если придется сжечь этот гребаный дом дотла.
~
Оригинал (с) Polterkites
⠀
Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.
Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.
