Я никогда не забуду крик младшего брата.
Я много раз видела, как он плакал, кричал на меня после того, как я донимала его или отбирала у него контроллер Nintendo 64.
Это было другое.
В воплях было скрыто болезненное отчаяние, как будто он мог закричать достаточно громко, достаточно сильно, чтобы кто-то или что-то вытащило бы его из того ужасного положения, в котором мы оказались.
Иногда я слышу его, когда засыпаю ночью. Когда это происходит, я теряю всякую надежду на сладкое забвение сна. Я встаю, наливаю себе выпить или курю сигареты и пишу в блокноте до рассвета.
***
Я была на пару лет старше его. Чарльз Шульц однажды сказал, что «старшие сестры – это сорняки на лужайке жизни». Думаю, мои отношения с братом это подтверждали.
Когда я с ним не нянчилась, мне прямо-таки нравилось доводить его. Он был нервным ребенком, который был готов ныть и плакать, дай только повод. Я практиковала на нем приемы карате, щекотала его так, что он уже готов был обмочить штаны, взъерошивала ему волосы каждый раз, когда сталкивалась с ним в коридоре. Как будто чем больше он протестовал, тем больше мне нужно было его доставать. Я не могла сопротивляться. Это было похоже на маленький наркотик, к которому я вынужденно возвращалась, чтобы чувствовать себя лучше.
Тем не менее, мы хорошо проводили время вместе, и я действительно любила его, и он смотрел на меня «снизу вверх», несмотря на мой раздражающий характер. Я была ненамного старше и очень хотела передать ему свою древнюю мудрость. И передавала. Ценные уроки, вроде езды на велосипеде, умения отрыгивать и тайны, где найти флейту в Super Mario Bros 3.
***
Мои родители были взволнованы. Они носились по дому в предвкушении, что заставляло меня немного нервничать. Но еще сильнее я нервничала из-за того, что они наняли новую няню.
— Все будет хорошо, Мэдди. Кэрол с работы все время нанимает ее для своих детей», — сказала моя мама, шествуя по гостиной в поисках сумочки.
— Но ее дети — идеальные ангелочки. Что если Коннор закатит истерику или что-то в этом роде? Что если она злая? Почему миссис Пенни не может присмотреть за нами?
Миссис Пенни была нашей обычной няней: пухлой, дерзкой, веселой дамой, лишь немного моложе нашей мамы.
— Она не злая, Мэдди. Эй, мне нужно, чтобы ты была ответственной и проследила, чтобы все было в порядке. Мне жаль, что мы не дозвонились до миссис Пенни, но на это не было времени. Пожалуйста, ведите себя хорошо. Для нас с твоим отцом это, возможно, последний шанс сходить на концерт Флитвуда.
Я нахмурилась и пнула зеленый ворсистый ковер, а мама погладила меня по голове.
— Well I’ve been ‘fraid of changing, cuz I built my life around youuuuuuu, — пропел папа, ворвавшись в гостиную и вытягивая последний слог, стильно и долго, будто пародируя оперного певца.
Мама засмеялась, и он взял ее за руку и закрутил в танце. Они выскользнули из гостиной, оставив меня дуться в одиночестве.
Я пошла к Коннору, который играл с Лего в своей спальне.
— Эй, пердун, мама говорит, что я сегодня за главную. Это значит, что ты не можешь вести себя как ребенок, пока их нет, — сказала я, беря маленького Лего-человечка и устраивая его на разноцветном замке, который строил Коннор.
— Не обзывай меня. Я буду слушать няню, а не тебя.
Пришла няня. Она была приветлива и мила. Родителей она устроила, но в этот момент даже тираннозавр мог пройти через парадную дверь, и они с радостью оставили бы нас на его попечении, если бы он умел разогревать замороженную пиццу.
Мои родители уехали, активно махая рукой на прощание, взволнованные и счастливые. Это был последний раз, когда они были по-настоящему счастливы.
Я не могу назвать вам ее имя, я просто не могу вспомнить. Имеет ли это значение сейчас? В моем воображении и в истории моей жизни она известна как Няня — буря, которая пронеслась сквозь нашу жизнь и перевернула все вверх дном.
Ей было лет двадцать или тридцать? Я бы и не догадалась, потому что в моих детских глазах каждый взрослый старше определенного возраста выглядел одновременно молодым и старым. Я только знала, что она хорошенькая, у нее большие губы, крутой макияж и кудрявые волосы, светлые и седые одновременно. На ней была линялая черная футболка группы, о которой я никогда не слышала, рваные джинсы, ногти были выкрашены в черный цвет. Она, со своим сардоническим изгибом бровей и озорством в глазах, была воплощением энергии панк-рока.
Коннору она сразу понравилась. В ней он нашел союзницу против главного антагониста своего детства — старшей сестры, — гербицид для сорняка.
Он ходил за ней по пятам, одолевая вопросами.
— Сколько тебе лет? У тебя есть домашние животные? Где ты живешь? Ходишь в школу? Ты знаешь карате? Ты можешь победить Боузера? Ты можешь победить мою сестру?
Позже они вместе играли в видеоигры, и им было не до меня. Коннор показал мне язык, отвлекшись от игры.
Няня меня игнорировала, и я удалилась в свою комнату, листать журналы.
Пытаясь произвести впечатление на няню, Коннор совершил набег на мою комнату. Он ворвался ко мне в маске Бэтмена, издавая боевой клич, опрокинул корзину для белья и украл Рэда — плюшевую собачку, которую подарила мне бабушка, мою любимую мягкую игрушку.
Он не смог далеко уйти. Я поймала Коннора в коридоре, его вопли эхом отражались от гипсокартонных стен. Несмотря на это, он крепко сжал Рэда, и мне пришлось несколько раз быстро ударить его по руке, прежде чем он отпустил мою собаку.
— Эй-эй-эй. Что тут происходит? — спросила Няня, выходя из кухни.
— Она ударила меня, — пробормотал Коннор сквозь слезы.
— А он забрал мою любимую собаку. Он знает, что она для меня важна.
— У меня рука болит.
— Почему бы вам двоим не разойтись на некоторое время? Пицца в духовке, и, когда она будет готова, вы двое можете поцеловаться и помириться.
— Фу! — сказала я.
— Я ее ненавижу, — прорычал Коннор, встал, побежал по коридору, сел за обеденный стол, опустил голову и начал протяжно притворно плакать.
Рассердившись, я ушла в гостинную, села на кресло и включила телевизор. Няня отправилась на кухню, достала тарелки и проверила пиццу. Я прибавила звук, чтобы не слушать фальшивый плач брата.
— Эй! У меня есть идея. Хотите сыграть в игру? Победитель получит приз, — сказала Няня входя в гостинную.
Я заметила, как она посмотрела на Коннора с отвращением, проходя мимо него. И могу поклясться, что слышала, как она бормотала что-то типа “Заткнись” или “Тихо”.
Он с интересом оторвался от стола, слезы давно высохли, а на лице остался красный отпечаток от стола.
— Какой приз? — спросил он.
— Особенный, — сказала она и улыбнулась.
Я до сих пор вижу эту улыбку. Ее опущенный подбородок, выпуклый лоб, нахмуренные брови, взгляд исподлобья.
— Так ты хочешь поиграть?
— Конечно!
— Без разницы, — пробормотала я.
Няня выскользнула на середину гостинной с щегольством циркового конферансье.
— Эта игра, — начала она, подняв над головой пуфик, — называется «Пол — это лава».— Она поставила пуфик между обеденным столом, который граничил с гостинной из гостинной, и клетчатым диваном, стоящим перед телевизором.
— Мэдди, ты должна добраться до того места, где находится Коннор, а он должен добраться до места, где находишься ты. И помните, пол — это лава, так что вы не должны его касаться.
Между креслом и диваном было приличное расстояние. Я предположила, что легко перепрыгну его, если хорошенько оттолкнусь. Я встала ногами на подлокотник, а он зашатался под моим весом, как лодка.
Няня прислонилась к стене в задней части гостиной под большой картиной Томаса Кинкейда и наблюдала, как разворачивается игра.
— Это игра, в которой вы оба можете выиграть, — сказала она.
Свет в комнате начал мерцать. Зеленый ворсистый ковер светился оранжевым, и воздух наполнился запахом пепла и сауны. Через мгновение все прошло, все пришло в норму.
— Вы это видели? — спросила я.
— Пол – это лава, — спокойно сказала Няня.
Коннор уже добрался до пуфика. Он широко распахнул глаза от страха. Я прыгнула с кресла и приземлилась на подлокотник дивана коленями. Я прикинула, что от пуфика до дивана около двух метров. Добираться до кресла будет не так просто.
Свет снова замерцал. Пылающий пол освещал комнату. Щупальца пламени обвивали ножки мебели, с шипением вырывались струйки пара. Земля пузырилась, как сыр на пицце, и капля расплавленного камня упала мне на предплечье, вспыхнув на мгновение. Меня охватил страх, и я повалилась на диван.
Все снова стало нормальным.
— Я больше не хочу играть. Пусть Мэдди победит. Останови это, Сисси!
— Прекрати. Прекрати. Мы сдаемся! — Я закричала.
— Что прекратить? — спросила Няня. — Это просто игра, ребята.
— Пол и все остальное. Это правда лава. Что происходит? — Мой голос срывался и дрожал.
— Закончите Игру. — Ее голос стал низким и хриплым, как у курильщика. Стоя все так же, оперевшись на стену, она зевнула, глядя прямо перед собой.
Я передвинулась к другой стороне дивана и увидела Коннора, в страхе застрявшего на пуфике. Отсюда я могла легко добраться до обеденного стола и выиграть игру.
Просто вскочить, оттолкнуться, прыгнуть, и этот странный и пугающий кошмар закончится.
— Коннор, просто стой там. Я собираюсь добраться до стола и выиграть игру. Я знаю, что могу это сделать, хорошо?
— Хо-р-р-ошо, — пробормотал он.
Я задела его, когда приземлилась на пуфик. Ковер остался нормальным. Няня с интересом наблюдала.
Теперь я поняла, что неправильно оценила расстояние от пуфика до обеденного стола. Как Коннору удалось добраться так далеко в одиночку? Если бы я могла разбежаться, может быть, я бы легко преодолела пропасть передо мной.
Сейчас все выглядело нормально. Было ли все, что я видела, плодом буйного воображения? Набрав полный рот слюны, я плюнула на ковер, чтобы проверить.
— Как грубо. Плюнуть на собственный ковер? Я расскажу об этом твоим родителям, когда они вернутся домой, — сказала Няня, когда моя слюна закипела, испарилась и исчезла.
— Коннор. Держись крепче. Я собираюсь сильно оттолкнуться. Я не хочу, чтобы ты упал, когда я прыгну. Понятно?
Он только кивнул и нежно коснулся моей спины.
— Удачи, — прошептал он.
Я почувствовала, как пуфик качнулся и сдвинулся, когда я оттолкнулась. В тот момент, когда я была в воздухе, я оцепенела от страха, но не за себя, а за Коннора. Я представила, как он падает с пуфика в лаву, и все из-за моего прыжка.
Я приземлилась на стул в столовой, и он опрокинулся, а я полетела прямо на стол. Коннор остался в целости и сохранности на своем пуфике — островке.
— Я выиграла! Я выиграла! Игра окончена!
— Нет, ах-ах. Я говорила вам, что это игра, в которой вы оба можете выиграть. Коннор должен добраться до кресла. Тогда игра будет окончена.
— Это не справедливо! Ты тупая сука! — закричала я на Няню.
Она смеялась. Это был не злодейский хохот, а очень человеческий и раздражающий смех. Из тех, который вы бы с усмешкой начали передразнивать, если бы услышали на публике.
— Это всего лишь игра, — спокойно сказала она. — Это должно быть весело. — Она нахмурилась.
— Мы закончили играть в вашу дурацкую игру, — сказала я. — Просто стой там, Коннор. Мы подождем, пока мама с папой не вернутся и не выгонят эту сумасшедшую суку из нашего дома.
— Вы закончите, когда я скажу, — сказала Няня низким и хриплым голосом, голосом, который не мог принадлежать ей, голосом, исходящим из глубин ее грудной клетки.
Комната стала темно-оранжевой, стало жарко и запахло серой. Пот выступил на наших лицах. Пуфик начал погружаться в лаву, пламя облизывало края, Коннор закричал.
— Прыгай, Коннор, прыгай!
И он прыгнул, пуфик вспыхнул позади него, ткань сгорела, обнажив деревянную раму и пружины под ней. Няня невозмутимо стояла в лаве, ее черные кеды были невосприимчивы к жару.
Коннор благополучно приземлился на диван, но лава продолжала течь через нашу гостиную. Лужа расплавленного камня, казалось, не разрушала ни стены, ни двери, ни обеденный стол, на котором я сидела, а действовала только на предметы мебели, на которых находился Коннор. Я не знала, что мое сердце может биться так быстро. Он казался таким беспомощным, кресло было слишком далеко, чтобы он мог до него добраться.
— Используй кофейный столик как мост!
Он потянулся к столику, и на секунду, словно издеваясь, лава превратилась обратно в ковер, и тут же снова поползла к нему.
С безопасного места на медленно погружающемся в лаву диване он поставил столик так, чтобы можно было добраться до кресла. Получилась идеальная дорожка. Я сжала кулаки от облегчения и волнения. Коннор будет в безопасности, все будет хорошо. Мы разберемся со злой сукой-нянькой. И никогда, больше никогда не будем играть в ее отвратительные игры.
Возможно он слишком быстро шел по своему маленькому мостику. Возможно, на гладком дереве кофейного столика было слишком много полироли. Проклятые носки. Чертова няня.
Он поскользнулся в самом конце, его маленькая попка ударилась о столешницу и проскользила к краю стола. Я могла только с ужасом наблюдать, как он схватился за край кофейного столика, когда тот опрокинулся на бок от внезапного падения, могла только наблюдать, как его нога оказалась в лаве, пока он цеплялся за кофейный столик, как кошка цепляется за края ванны.
Его носок и штанина ярко загорелись на фоне тлеющей магмы. Нога погрузилась в жидкое пламя, и тогда он закричал, Боже, как он кричал, крик, который преследует меня до сих пор, тот крик, который умолял спасителя избавить его от боли. Даже через смерть.
Смех няни эхом разнесся по комнате, и каким-то образом она оказалась прямо передо мной, глядя мне в лицо.
— Ты победила, — сказала она и ушла.
Пол снова был покрыт ковром, воздух заполнился дымом от горящей мебели. Я бросилась к Коннору, положила его голову себе на колени, его белые губы тряслись, а тело было липким и влажным. Каким-то образом, несмотря на сильный ожог, он дрожал. Я только мельком взглянула на то, что осталось от его правой ноги. Обугленная плоть отделялась от почерневших костей. Бедро, покрытое волдырями и облезлой кожей, переходило в тонкое, обожженное уродство, резко выделяющееся на фоне его практически невредимой левой ноги.
Я до сих пор не могу зайти в ресторан барбекю без чувства тошноты, вспоминая запах паленых волос и кожи.
Я оставил его только на секунду, чтобы вызвать 911. Я держала его все время, не двигаясь, даже когда комната еще больше заполнилась дымом, но уже не от мебели, а от горящей в духовке пиццы. Я не пошевелилась, когда сработала пожарная сигнализация, лишь добавившая хаоса к этому ужасу. Я не пошевелилась, когда приехала скорая помощь. Я сидела, обнимала его и гладила по волосам, глядя в его остекленевшие глаза, говоря «ну, будет, будет» и «тссс, тссс», пока они не оттащили меня.
***
Они допросили моих родителей. Они допросили меня.
Что дети делали одни?
Кто эта няня, которая исчезла?
Девочка говорит, что «она превратила пол в лаву».
Да, правильно.
Может быть, она сама имела к этому какое-то отношение. Разве ей не нравилось доставать маленького мальчика?
Может быть, это была неудачная шалость, дети играли с огнем.
Такое случается.
***
Няню, которую порекомендовала маме Кэрол с работы, они привезли в участок. Это был совершенно другой человек.
***
Пытались сказать, что Коннор получил ожог от духовки.
Они хватались за соломинку.
***
Спустя годы я узнала, что номер телефона няни, который получила моя мама, был записан на маленьком клочке бумаги. Эта бумажка несколько дней пролежала на туалетном столике с зеркалом. Листок потерялся после смерти моего брата, но чудесным образом нашелся, когда мы уезжали. Мы думали, что переезд сможет излечить боль.
Последние 4 цифры телефонного номера были 0999. Моя мама ошиблась при наборе номера, бумажка отразилась в зеркале, поменяв цифры на 0666. Она никогда не связывалась с няней Кэрол. Она связалась с чем-то совершенно ужасным.
***
Это конец моей истории и конец моего знакомства с няней. Я надеюсь, что никто другой не наберет случайно этот номер, надеюсь, что никто другой не столкнется с ней.
Я полагаю, что «Няня» может принимать самые разные формы. Если вам когда-нибудь понадобится сантехник, или электрик, или грумер, или ландшафтный дизайнер, или врач, наберите правильный номер, иначе кто знает, что может появиться?
Кто знает, что может случиться?
RIP Коннор Эван 1989-1997
~
Оригинал (с) throwawayaracehorse
⠀
Перевела Елена Медведева специально для Midnight Penguin.
Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.
