– Ладно, давайте начинать. Время разреза 9:45. – Громкий мужской голос разбудил меня.
Голова кружилась, глаза, заклеенные скотчем, отказывались открываться. Я попытался позвать на помощь, но сразу понял, что буквально не могу пошевелить ни единым мускулом.
Что это? Я парализован? Попал в аварию? Мозг совершенно отказывался соображать, ничего не удавалось вспомнить.
– Подготовьте устройство, часть 108. У нас не так много времени на установку, – сказал другой голос.
Острая боль пронзила затылок, по шее потекло что-то теплое. Мне отчаянно хотелось кричать от боли, но ничего не получалось. Оставалось только лежать и ощущать, как они режут меня.
– Может зажмешь тут, если не против? Видишь же, кровит. – Снова первый мужчина.
– Не помогает, – ответил второй секунду спустя.
– Ладно, тогда просто прижги. Кожный лоскут готов.
От запаха горелой плоти у меня болезненно свело желудок, благо он был абсолютно пуст. Видимо, я давно ничего не ел…
Черт, да это же операция! Я на операции. Но очнулся и не могу пошевелиться.
Хирург все прижигал мою кровоточащую плоть, и, чем сильнее становилась боль, тем отчаяннее я пытался вспомнить, что меня сюда привело. Удалось выудить только смутное воспоминание о болезни… о раке, растущем где-то в животе.
Но тогда что они делали в моей голове?
– Как он?
– Давление и пульс немного повышены, но он спит, точно. Не волнуйся.
А я их слышал и чувствовал все, только никак не мог подать знак…
– Давайте дрель.
Дрель взревела, сверло уперлось в череп, и все мое тело сотрясалось вместе с ним. Боли не было, но тот треск мне не забыть никогда.
– Черт, ты залез глубже, чем надо?
– Нет, все нормально.
Когда они вскрыли череп и запустили руки в мой мозг, боли не было. В мозгу нет нервных окончаний, так что только влажное тошнотворное хлюпанье тканей, говорило о том, что они копошатся у меня в голове.
– Устройство заряжено?
– Заряжено и готово, док.
Я смутно почувствовал давление: что-то воткнули глубоко в мой мозг.
В отчаянии и ужасе, я пытался вспомнить, что произошло перед операцией. Рак. У меня была опухоль поджелудочной железы! И, я, конечно, не гений анатомии, но поджелудочная должна быть немного дальше от головы.
– Приложи электроды к клеммам, 650 миллиампер, пожалуйста.
Высокий свист заполнил воздух, затем сильный толчок и…
…темнота.
***
Я пришел в себя на больничной койке. Улыбающаяся женщина стояла рядом, она вроде бы готовила меня к операции, а я, похоже, не запомнил ее имени.
– Все прошло отлично, мистер Джонс, у нас все получилось! – восторженно прощебетала она.
– Ч-что?
– Все хорошо, от наркоза может кружиться голова, но через час или около того, вы будете в порядке.
В палату вошел незнакомый мужчина в белом халате. В руках больничная карта и шприц, наполненный прозрачной малиновой жидкостью.
– Добрый день, мистер Джонс. Меня зовут Итан, сейчас я проверю как вы и закончу процедуру.
Я скосил глаза на свой живот, замотанный бинтом. Черт, больно.
– Болит? – спросил доктор.
– Д-да, но не сильно.
– Минутку. Сейчас увеличим дозу обезболивающего. Но сначала я расскажу вам о заключительной части процедуры. Будет немного жечь. – Он выразительно помахал шприцем. – Сейчас, когда большая часть опухоли канула в лету, нам остается только уничтожить, что осталось, и позаботиться о восстановлении.
Доктор наклонился, готовый ввести мне содержимое шприца… и я понемногу начал приходить в себя. Воспоминание об операции вернулось с новой силой, и я резко дернулся в кровати, вырвав капельницу.
– Вы мне мозг просверлили!
– О чем вы? – Итан явно был сбит с толку.
– Я проснулся во время операции, я слышал все, что говорили хирурги, и я знаю, что вы что-то засунули мне в голову!
Итан понимающе кивнул.
– Мистер Джонс, видеть реалистичные сны под наркозом – это нормально, не волнуйтесь. Некоторым вообще кажется, что они парят над столом и наблюдают за операцией, другим просто снится всякое странное. Фантазия и реальность просто смешиваются.
– Нет, это был не сон, я все чувствовал! – И я потянулся к затылку.
Раны не было. Все волосы на месте, никаких признаков шва…
– И, как я уже сказал, это нормально.
Немного успокоившись, я позволил ему снова поставить капельницу и ввести инъекцию. Лекарство и правда обожгло вены, растекаясь язычками пламени по руке и шее. Голова закружилась.
– Готово! – улыбнулся Итан. – Теперь отдыхайте. Мы понаблюдаем за вашим состоянием несколько дней. С завтрашнего дня будут разрешены посещения.
Какой-то сюрреализм. Мой предположительно неизлечимый рак вдруг исчез за одну операцию, всего через пару недель после того, как врач озвучил диагноз и дал мне максимум шесть месяцев.
Да и все, что предшествовало операции, казалось не менее странным.
Мне позвонил некий доктор Берк, представлявший недавно основанную компанию Artifex Pharmaceuticals, и сказал, что они работают над экспериментальным методом лечения для безнадежно больных раком людей. А еще, что я идеально подхожу для исследования и бесплатного лечения, вот только метод еще не одобрен окончательно. Мы вскоре встретились, и доктор Берк объяснил, как пройдет процедура: хирургическое вмешательство и новый препарат для химиотерапии.
Передо мной стоял выбор: либо гарантированная медленная и мучительная смерть от рака, либо возможная быстрая смерть на операционном столе. И я рискнул. И чудесным образом исцелился.
***
Прошла неделя. Меня выписали из больницы, вручив упаковку обезболивающего, и отправили поправляться. Но тот кошмар, тот сон со дня операции никак не шел из головы.
Из любопытства, я просмотрел договор, который заключил с компанией и нигде, ни в одной строчке пятидесятистраничного документа не нашел названия “Artifex Pharmaceuticals”. Или хотя бы одного имени сотрудника компании.
По номеру, который мне дали при выписке, все время было занято.
Я остался ждать, когда они решат вызвать меня на обследование, один на один с со своим кошмаром.
Мне так нужны были ответы…
Время шло. Месяц я валялся дома и смотрел любимые телешоу, и вот, наконец, восстановился и был готов вернуться к работе.
Первым делом, я встретился с Дэниэлом Харрисом, моим начальником. Он показал себя отличным парнем, разрешил взять столько времени на лечение, сколько будет нужно. Пусть платили нам неважно, но мне нравилась эта работа.
– Бенджамин, здорово видеть тебя! – почти крикнул он, увидев меня в дверях офиса. А потом еще и крепко обнял.
Впрочем, мы быстро вернулись к официальному способу приветствия и пожали руки, как два профессионала. Нужно было обсудить мое будущее в компании. Я опустился в кресло у стола и тут услышал странный звук…
…похожий на помехи, на высокочастотный скрежет колонок, к которым поднесли старый мобильный телефон, готовый зазвонить. И я понятия не имел, откуда он взялся.
Сначала его было едва слышно, и я решил просто проигнорировать эту странность, но Харрисон сразу понял, что что-то не так.
– С тобой все в порядке? Ты как-то побледнел.
– Да, все нормально. Ты это слышишь? – Шум постепенно нарастал.
– Слышу что?
– А, эм… забудь, просто голова разболелась. – Я постарался скрыть беспокойство.
Он странно посмотрел на меня, подбирая слова, и вздохнул.
– Послушай, Бенджамин, я хорошо знаю, что от такого нелегко оправиться. Это тяжелое бремя, морально и физически. На самом деле, на себе знаю. Однажды я пережил подобный опыт, много лет назад, и… И тот период глубоко ранил мою самооценку ощущением беспомощности и неспособности выжить без чужой поддержки.
– Прости, я не знал…
Шум просто разрывал мне голову.
– Все нормально, я об этом не рассказываю. Все закончилось почти пятнадцать лет назад. – На мгновение он замолчал, широкая улыбка сменилась растерянностью. – Хотя, надо сказать, все произошло так странно. Предполагалось, что я неизлечим, что максимум через год меня не станет. А потом вдруг из ниоткуда объявился тот парень и предложил чудодейственное лекарство.
Черт. Его история оказалась слишком близка к истине, чтобы принести успокоение.
– Я даже не могу вспомнить название той конторы, после операции все словно в тумане. Как же она называлась? – Харрисон хмыкнул. – Нет, бесполезно. Хм. Что-то вроде… “Арти-что-то-там”.
– Артифекс Фармасьютикалз?
– Вот-вот, да! Откуда ты знаешь?
Я едва услышал его вскрик из-за жуткого треска в ушах.
– Меня лечили они же, только сказали, что недавно открылись.
– Странно,– просто ответил он.
Я извинился и пошел к выходу, сославшись на сильную головную боль. Харрисон был готов предоставить мне столько отгулов, сколько нужно, точнее даже не так – он заставил меня взять отгул и поправляться.
И стоило мне выйти из кабинета, как шум смолк. Вздохнув с облегчением, я поспешил домой: надо было еще раз просмотреть документы.
Пару часов я листал бумаги. Бестолку. Потом гуглил, потом снова звонил по тому номеру, перерыл электронную почту, забитую спамом…
Все бесполезно.
Если они и правда вылечили Харрисона пятнадцать лет назад, то их метод давно уже должен был пройти стадию эксперимента. И это выбивало из колеи.
Этот шум, разрывающий голову, пробуждение во время операции и тот факт, что никто никогда не слышал о компании Artifex Pharmaceuticals, кроме тех, кто сам с ними сталкивался – слишком много загадок разом.
Поэтому я решил вернуться в больницу, разыскать одного из своих врачей. Но не сейчас. Сейчас нужно было отдохнуть.
***
В ту ночь сон так и не пришел ко мне. Я все терялся в догадках, не находя утешения даже в том, что избавился от рака. Около полуночи зазвонил телефон.
– Бенджамин? – мрачным тоном спросил мой старый коллега. Мы давно с ним не разговаривали.
– Алекс, не ожидал тебя услышать. Почему ты звонишь так поздно, все в порядке?
– Харрисон… он умер.
– Умер? Как? Когда?..
Недиагностированная аневризма. Харрисон умер от кровоизлияния в мозг сразу после того, как я покинул офис. Вот так просто: был и не стало.
Утром я отправился в больницу.
Администратор не смог позвать мне никого из компании Artifex Pharmaceuticals, более того, она утверждала, что первый раз слышит о такой. А когда я спросил об одном из врачей, понял, что не помню их имен. Кроме одного. Так что я спросил, нет ли в хирургическом отделении кого-нибудь по имени Итан. Постучав по клавишам, администратор только отрицательно покачала головой.
Я ушел, признав поражение.
Пару недель я все пытался найти что-нибудь в интернете, но работа забирала почти все силы. После смерти Харрисона офис превратился в адское место: новое начальство совершенно нас не щадило.
***
Полгода спустя, я окончательно вернулся к жизни. Здоровый, но с парой килограмм, прилипших ко мне за время выздоровления. В тщетной борьбе с лишним весом я вернулся в спортзал, большую часть времени бесцельно топчась на беговой дорожке.
Я как раз пробегал первую милю, что было огромным достижением для такого человека, как я, когда вернулся ужасный скрежещущий шум, чуть не сбивший меня с ног.
Растерянно оглянувшись, я заметил мужчину лет сорока, вставшего на соседнюю дорожку. В отличии от меня, он явно следил за своей формой, безбожно шикарной формой. Из под слишком широкой майки выглядывал толстый шрам от хирургического разреза на груди, замаскированный татуировкой в виде дерева.
Он заметил, как я пялюсь на него со страдальческим выражением на лице.
– Эй, приятель, ты в порядке? – спросил он, подходя ближе. Звук усиливался с каждым его шагом, в агонии я зажал уши руками…
Все прекратилось так же внезапно, как началось.
Мужчина упал к моим ногам замертво, коротко захрипев.
Кровоизлияние в мозг. Вот и все, что мне сказали работники спортзала.
Но я знал, что это нечто большее. Этот несчастный умер так же, как Харрисон, тот же ужасный звук сопровождал его смерть.
***
После того случая я посетил трех разных врачей, умоляя осмотреть мою голову, сделать томографию, МРТ – я согласился бы на что угодно. Я даже рассказал им о лечении от рака, но никто не смог найти ни единой записи о диагнозе или госпитализации.
Первый врач посоветовал мне обратиться к психиатру. Второй оказался дремучим невеждой. И только третий согласился провести сканирование, чтобы проверить нет ли в мозгу аномалий.
– Ну что ж, мистер Джонс. Радуйтесь, что мы выбрали компьютерную томографию, потому что МРТ разорвало бы ваш мозг в клочья. Вы обязаны были предупредить об имплантате. В любом случае, артефакты сделали результаты нечитаемыми.
– В смысле? – Я был сбит с толку, но совсем не удивился находке.
– Да, простите, артефакты – это помехи в изображении, которые происходят, если в компьютерный сканер помещается металл. Но, в вашем случае, это куда лучший исход, чем попасть в огромный магнит…
– Нет, я имею в виду, какой имплантат? – прервал я его.
Врач показал мне фрагмент КТ. Большой артефакт, похожий на звезду закрывал большую часть снимка, а в центре него светился металлический ромб.
– Я должен спросить: вам делали операцию на головном мозге? Понятия не имею, что это, но, очевидно, не физиологическое образование.
– Я… я не знаю.
– Может быть, вы попадали в аварию или произошел несчастный случай? Иногда в теле могут застрять осколки, достаточно мелкие, чтобы переместиться по сосудам далеко от места травмы.
– У меня был рак поджелудочной, третья стадия, но мне сделали операцию, провели какое-то экспериментальное лечение…
– А как именно лечили? – В его голосе звучало скорее любопытство, чем озабоченность.
– Была одна инъекция сразу после операции.
– Слушайте, мистер Джонс, я не онколог, но, насколько мне известно, не существует лекарства, способного излечить рак одной инъекцией. Вы должны были бы пройти несколько курсов химиотерапии. Что бы вам ни вкололи, к раку это не имело отношения.
Он осмотрел мой скальп и, на удивление, обнаружил крошечный шрам, который ускользнул от меня.
– И у вас здесь определенно есть шрам, на редкость хорошо спрятанный. Первый раз вижу настолько маленький след после операции на мозге.
Я попытался, насколько позволяла память, объяснить, как проснулся во время операции, но он ничем не смог помочь. Только сказал, что изучит текущие фармакологические испытания и поищет что-нибудь похожее на мою историю, но похоже не очень это верил. И он отказался удалять эту чертову штуковину, заявив, что она сидит слишком близко к стволу мозга.
Так что вот он я, живу полной, насколько это возможно, жизнью и все еще ищу ответы. Время от времени жуткий шум возвращается, и в эти моменты я просто разворачиваюсь и бегу со всех ног в другую сторону. Никто больше не умрет по моей вине.
Что бы ни сотворили со мной, я не один такой. Есть еще люди с имплантатами, но, боюсь, нам всем придется набраться терпения, чтобы узнать, для чего они.
Если кто-нибудь когда-нибудь свяжется с вами от имени Artifex Pharmaceuticals, не вздумайте соглашаться на лечение!
Они не собираются вам помогать.
~
⠀
Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.
Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.
