Этот день выходит совсем не таким, как я хотела, но все лучше, чем ничего. Быть может, стоит загадать желание, чтобы все изменилось. И задуть свечи.
Новые переводы в понедельник, среду и пятницу, заходите на огонек
~
Яркое утреннее солнце заглядывает сквозь щель в темно-красных занавесках, и мне ужасно не хочется просыпаться, но ощущение теплых лучей на коже каким-то образом почти компенсирует это. Я скучала по весне. Я просыпаюсь в доме своего детства, заботливо уложенная в постель с простынями, пропитанными запахом свежей лаванды, такими уютными, будто только что вышли из сушилки. Приятный способ проснуться. И мне и правда очень приятно. До тех пор, пока мозг не выпутывается из объятий сна, не начинает работать, не начинает думать и беспокоиться. Именно тогда все идет наперекосяк. Или в тот момент, когда я осознаю неправильность происходящего.
Когда мой мозг просыпается, навязчивая мысль начинает точить его, как червяк.
Я не должна быть здесь.
Укол тревоги проносится по моему телу в самом-самом начале дня. Какая жалость.
Я здесь не живу.
Это не мои простыни, не мой кондиционер, с запахом свежей лаванды.
Я здесь больше не живу.
Мне 25 лет. Окончив колледж, я вернулась домой на пару месяцев. И после отправки бесчисленных писем с резюме и получения бесконечного потока отказов наконец нашла работу некоторое время назад.
Ну, технически мне уже 26 лет. Когда сон окончательно отступает и мысли проясняются, я, наконец, вспоминаю, что приехала домой на выходные навестить родителей, чтобы не быть совсем одной в день рождения, который я бы предпочла просто пропустить. Я должна быть здесь, потому что приехала сюда прошлой ночью.
Клянусь, моему мозгу с утра нельзя доверять ни на йоту.
Наконец, я потягиваюсь и усилием воли стряхиваю с себя эти ужасные навязчивые мысли. Все идет не так уж плохо, и нет причин не чувствовать себя великолепно. Я даже улыбаюсь, когда слышу стук в дверь. Мама и папа.
Они нарядились по этому случаю, что немного странно, но и очень мило с их стороны. Полагаю, они хотят провести этот день с таким размахом, с каким смогут. В конце концов, нет никаких шансов на большую вечеринку, когда страна наполовину заперта по домам.
Мама одета в пастельно-розовое платье с крошечными белыми цветами и широким белым поясом, обернутым вокруг талии. Ее губы сияют яркой помадой, а на белоснежных зубах ни единого пятнышка. Представляете, она даже надела туфли на каблуках, подходящие к платью, хотя в нашей семье не принято носить обувь в доме.
Папа нацепил пастельно-зеленую рубашку и маленький галстук-бабочку. Его лицо свежевыбрито, а в глазах светится игривая искорка. Папа торжественно вносит торт, который они, должно быть, испекли втайне, пока я спала. А может быть, искра, которую я увидела – лишь отражение свечей на совершенно восхитительном торте.
Глазурь мятно-зеленого цвета, розовые цветы из крема выложены праздничным венком… И витиеватая надпись: “С Днем Рождения”. А сверху главный штрих: 26 свечей, 13 из них зеленые и 13 розовые. Мне показалось так, хотя трудно сказать наверняка из-за яркой стены пламени.
– Очень смешно, – смущенно восклицаю я после пятой попытки задуть свечи. – Вы в курсе, что первое апреля было три недели назад?
Эти дурацкие свечи не гаснут. Конечно, маме и папе нужно было повеселиться и достать незадуваемые свечи. Ни мои легкие, ни мое настроение не были готовы к этому так рано утром.
Мама улыбается, папа усмехается.
– Давай, милая. Задуй свечи! – мелодичным голосом говорит мама.
– Загадай желание, любовь моя! Хорошее желание. Кто знает, сколько еще тебе осталось!
Они оба смеются.
– Да, да, пап, очень смешно. Я старая. Но не забывай, что, если я старая, то и ты тоже! – Я пытаюсь пошутить в ответ, но не получаю никакой реакции.
– Загадай желание! – повторяет мама.
– Я хочу, чтобы вы вели себя чуточку не так странно, – нервно усмехаюсь я. Они не перестают улыбаться с тех пор, как вошли в комнату.
В ответ мама лишь придвигается к моему лицу, я чувствую ее дыхание на коже. Пахнет железом и сигаретами.
– С каких пор ты куришь? – удивляюсь я.
Она отстраняется, кажется, мой вопрос смутил ее. Конечно, я не в восторге от ее нездоровой привычки, но и не хочу, чтобы ей было стыдно передо мной. Этот вопрос, однако, поселил между нами напряжение, улыбки исчезают с лиц моих родителей. Папа убирает торт.
– Ну, тогда, я полагаю, с желанием придется подождать, если вам так трудно принять решение, юная леди!
– Да, совершенно верно, дорогой. Скажи ей, – добавляет мама. – Мы спустимся вниз на завтрак в честь твоего дня рождения, и тогда ты сможешь съесть свой торт.
Они кивают друг другу и отходят от моей кровати. Забирают торт, свечи на котором все еще пылают. Боже, да они уже давно должны были прожечь торт насквозь, но вопреки здравому смыслу все еще стоят, не уменьшившись ни на йоту. Затем родители поворачиваются, не сказав ни слова, не говоря уже о том, чтобы улыбнуться, и выходят прочь из комнаты.
Я слышу, как они спускаются по лестнице, и, скажу вам честно, это очень странное начало утра в день моего 26-летия. Но, конечно, на этом все не заканчивается.
***
Следующей очень странной вещью было платье, которое оказалось на мне и которое я, конечно, не помнила, как надела. Белое с золотыми искорками у воротника. Я более чем уверена, что у меня никогда не было такого предмета одежды. Не думаю, что что-то подобное носила хотя бы моя бабушка. И, давайте честно, я бы помнила, как надела что-то настолько странное. А значит, мои родители одели меня сами… пока я спала. Если это такая очередная шутка, то я явно неправильно поняла поведение мамы и папы. Они сходили с ума.
Я не стала тратить время на переодевание. Не представляю, ради чего они все это делают, но так быть не должно. Не такой день рождения я представляла. Я просто хотела провести приятный и спокойный день, поесть торт и, возможно, порадоваться нескольким подаркам.
Раздраженная, я спрыгиваю с последней ступеньки лестницы в своем непонятном платье и слышу странную музыку. Она доносится из кухни. Мелодия, которую я не могу как-то описать. Внезапно мой гнев по поводу странной одежды исчезает, и вместо этого я чувствую себя слабой и беспомощной. Я медленно, спотыкаясь, вхожу в кухню и замираю в шоке от того, что они сделали.
В каждом углу кухни красуются связки воздушных шаров. Вокруг рассыпано конфетти. На окнах праздничные занавески с бахромой. А посредине большущий баннер с надписью: “С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ”. Еще более странным кажется то, что все это явно предназначено для детского праздника. Мои родители стоят вокруг усыпанного конфетти стола, их улыбки растянулись еще шире, чем когда они пришли в спальню с тортом, стоящим теперь перед ними. Окруженный блюдами, которые, как я думаю, когда-то предназначались для завтрака.
Но сейчас на тарелках только гниль.
Я инстинктивно отступаю на шаг назад.
– Мама, папа… – пораженно шепчу я.
– Да! Это мы! Твои мама и папа, а теперь загадай желание и задуй свечи, чтобы мы могли забрать твои подарочки! – говорит папа, ни разу не моргнув.
– Что происходит? Вы меня пугаете! Пожалуйста, прекратите.
Мама снова чуть было не перестает улыбаться, но потом ногтем правой руки приподнимает обратно уголок рта.
– Дорогая, это твой особенный день. Мы никогда не прекратим.
Мой взгляд падает на телефон на кухонном столе. Старый зеленый телефон со шнуром. Из тех, которыми люди перестали пользоваться больше десятка лет назад. Я даже не подозревала, что такие все еще где-то можно найти. Но это не имело значения. Шнур у этого телефона был оборван… или оплавлен?
А мой мобильный наверняка остался наверху. Нужно достать его и позвать на помощь. Родители явно нездоровы, и все это меня не на шутку пугает.
– Мне нужно… переодеться. А потом мы можем съесть торт. Ладно? Я сейчас вернусь.
– НЕТ! – вдруг кричат они одновременно, заставляя меня подпрыгнуть на месте.
– Ты прекрасно выглядишь, – говорит мама.
– А теперь загадай желание, – добавляет папа.
Терзаемая беспокойством, я все же подхожу на шаг ближе, чтобы задуть свечи. Может быть, если я все-таки разрежу торт, это отвлечет их, а я смогу позвать помощь.
На этот раз я делаю очень-очень глубокий вдох и дую изо всех сил.
Но будто только раздуваю пламя.
– Ну, если ты не хочешь, полагаю, нам придется задуть свечи! И украсть твое желание, – с усмешкой говорит мама.
– Почему бы и нет, Дебора. Не хочешь ли оказать мне честь? – спрашивает отец.
Она наклоняется ближе к торту. Так близко, что огонь окрашивает ее лицо красными и оранжевыми сполохами. Так близко, что ее макияж начинает таять…
А, может быть, тает не только макияж.
– Мам, твое лицо, – шепчу я в шоке.
Но ей абсолютно все равно.
– Я хочу, чтобы наше милое дитя навсегда осталось с нами, – радостно восклицает она.
– Идиотка! Нельзя произносить желание вслух! – взрывается папа.
Теперь он наклоняется к торту. Улыбки еще шире расходятся на их лицах. Мамин макияж плавится в огне, ее волосы вспыхивают.
Не думаю, что когда-нибудь забуду запах горящих волос и кожи.
– Мама! – кричу я, но она не реагирует. Даже когда ее лицо начинает гореть…
Наверное, именно это меня и заставляет меня очнуться. Конечно, я с самого начала знала, что что-то не так, но этот момент переворачивает все.
Я не должна быть здесь.
Я здесь не живу.
И я понятия не имею, кто эти люди.
Я подскакиваю к столу, швыряю пылающий торт в лицо своему фальшивому отцу и бегу прочь, прежде чем фальшивая мать успевает что-либо сделать.
Боже, как вовремя я очнулась! Я совершенно не представляю, каким образом эти люди заманили меня в тот дом или заставили думать, что они мои родители. Черт, да эта парочка даже отдаленно не была похожа на них, но утром я была абсолютно уверена, что все в порядке. Как только мысли возвращаются в норму, я начинаю вспоминать, что вроде бы ходила выпить в гости к моей подруге Кларе, но даже не могу сказать, какой это был день.
Мне никогда не понять, как они проникли в мою голову и подсадили несуществующие воспоминания… Знаю лишь, что мне повезло, что мозг вовремя выпутался из объятий сна, иначе этот день мог стать моим самым последним днем рождения.
***
Я бежала и бежала, пока не нашла помощь, пока меня не отвезли в полицию.
Они отправились в тот дом. Сейчас он официально пустует. Семья, жившая там, погибла в пожаре, и дом совсем недавно восстановили. Я понятия не имею, что это были за люди, были ли они вообще реальны… Быть может, они потеряли ребенка и пытались заманить нового. Быть может, я просто была легкой жертвой.
Вот только как они могли узнать про мой день рождения?..
Когда полиция обыскала дом, там никого не было. Фальшивые родители исчезли, но оставили одну вещь.
Торт с мятно-зеленой глазурью и 26 горящими свечами.
~
Оригинал (с) likeeyedid
Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.
Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.
